Новая Литва (2019)

Юрате, архивистка из Вильнюса, нашла в подвале университетской библиотеки потёртый дневник 1863 года с зарисовками подземных ходов под Кафедральной площадью. «Чёрт, здесь даже метки на старом литовском… — пробормотала она, вытирая пыль с обложки тряпкой, пахнущей плесенью. — Мариус, посмотри: это же план бункера, которого нет в архивах». Её сосед, вечно невыспавшийся инженер-строитель, отложил папку с чертежами реконструкции моста через Нярис: «Если это не мистификация, то под Ратушей может быть целая сеть тоннелей. Проверим завтра — принесу георадар». На следующий день они пролезли через полузаваленный вход за гаражом на улице Пилес, пока Юрате не споткнулась о ржавую табличку с надписью «Lietuvos laisvės kovotojų sąjūdis, 1948».

Гинтарас, пожилой антиквар с улицы Стаклю, узнал про находку и притащил в мастерскую Юрате коробку с письмами её покойного деда — лесника из Дзукийской пущи. «Он писал про ящики с документами, закопанные возле дуба-великана в Меркине, — просипел старик, разворачивая свёрток с ключом, обмотанным изолентой. — Ваш бункер — лишь часть. Ищите метку: три креста на кирпиче». Ночью в кафе «Субачюс» Мариус столкнулся с мужчиной в чёрном кожаном пальто, который выхватил у него фото карты: «Не лезьте, где не надо. Это не ваша история». Утром, несмотря на угрозы, Юрате раздобыла в архиве КГБ справку о расстреле деда в 1951-м и, закусив губу, разбила молотком стену в подвале — за ней открылась комната с ящиками, полными писем на идише и литовском. «Это не тоннели… Это могилы», — прошептала она, поднимая детскую туфельку с вышитым именем «Рахель».