Мой ребенок (2019)

Лена, 9 лет, въезжает в кирпичный дом на окраине Лилля с рюкзаком, где лежит потрёпанный мишка и фотография биологической матери. Клод, водитель автобуса, чинит на кухне кофеварку, когда девочка молча проскальзывает в свою комнату с голыми стенами. Эльза, медсестра в местной поликлинике, оставляет на табурете тарелку лукового супа — Лена ест только хлеб, крошки застревают в швах скатерти. «Почему ты прячешь булку под матрасом?» — спрашивает Клод, наткнувшись на засохшую корочку во время замены простыней. «В приюте воровали еду», — бормочет Лена, рисуя на обоях углём силуэты без лиц. В школе мадам Бертран пишет мелом на доске: «Семья — это…», а Лена смотрит в окно на грузовик, выгружающий ящики с рыбой у рынка.

Эльза находит под кроватью тетрадь с набросками: чёрные воздушные змеи, улетающие с балкона, женщина в платье, растворяющемся в дожде. «Кто это?» — пытается она, но Лена вырывает листы, рвёт их в ванной. Клод мастерит скворечник из обрезков фанеры — девочка молча подаёт гвозди, пальцы в синяках от попыток открыть заклинившее окно в спальне. После драки с сыном мясника, который дразнил её «мусорным ведром», Лена исчезает на три часа. Её находят у старой текстильной фабрики: сидит на ржавых рельсах, жуёт украденное яблоко. «Я не знаю, как быть мамой», — признаётся Эльза, стирая кровь с разбитой губы. «А я не знаю, как быть дочкой», — бросает Лена, засыпая в машине под рокот мотора.