По-настоящему: одно лето из жизни бейсболисток (2019)

Карсон, в мятом джерси с выцветшим номером «14», разминается на пыльном поле за старой школой. Ее кроссовки заляпаны глиной после вчерашнего ливня. Рядом Лу, с битой, обмотанной изолентой, бросает: «Снова спала три часа? Твои вечные перекуры убьют нас на первом иннинге». Мэй, рыжая новичок, пытается приладить щитки, пока ее отец кричит из грузовика: «Через час смена в закусочной, не опоздай!» Команда из девяти девушек — все из разных районов, от заброшенных промзон до элитных коттеджей у реки — собирается здесь каждый вечер. Подслеповатые фонари гудит, освещая трещины на бетонных трибунах. «Если в субботу проиграем, лигу закроют», — Карсон швыряет мяч в сетку. Лу хрипло смеется: «Ага, как будто мы не знаем, что ты уже три года к этой субботе готовишься».

За неделю до матча Мэй пропускает тренировку: отец запер ключи от мотоцикла. Лу тайком тащит ее через дыру в заборе, но ломает палец, пытаясь поймать крученый удар. «Скажешь тренеру — убью», — шипит она, заматывая руку бинтом из аптечки 1998 года. Карсон ворует лед из морозилки местного бара, чтобы снять опухоль. Ночью они тренируются на парковке у супермаркета под фарами грузовика Лу. «Ты когда-нибудь просто жила, а не выживала?» — спрашивает Мэй, перебирая перчатку с оторванным шнурком. В день игры отец Мэй появляется на трибуне в засаленной футболке, сжимая программку. Лу выходит на поле с синим от гематомы пальцем, Карсон — без обезболивающего, которое кончилось еще вчера. Седьмой иннинг, счет 3:2, Мэй ловит летку в прыжке, падает на гравий. «Дерьмо, — бормочет Лу, — теперь точно инвалидность дадут».