Эхо (2019)

Эйнар, худой парень в потёртой куртке, копошится в лодке у причала Рейкьявика. Рядом Сигрун, её рыжие волосы слипаются от ветра, считает улов — три трески, мокрые от льда. «Твой отец так и не вернулся с прошлой недели?» — бросает она, перевязывая сеть. В ответ — молчание и стук ножа о деревянный борт. Тем временем в Женеве Мари, инженер-акустик с мигренью от постоянного гула в лаборатории, разбирает записи с гидрофонов. «Здесь частоты ниже 20 Гц, Люк, — тыкает она в экран, — как будто что-то дышит подо льдом». Коллега жуёт круассан, крошки падают на клавиатуру: «Может, твои исландские друзья привезли не ту пробу воды?»

В старом сарае за Хверагерди Эйнар находит коробку с кассетами, помеченными «1986» — голос на плёнке шепчет по-французски: *«они проснутся, когда треснет стекло»*. Сигрун включает портативный магнитофон; динамик захлёбывается от рёва, похожего на скрип ледника. Через два дня Мари в Альпах лезет в пещеру с фонарём, натыкается на стену, покрытую кварцем. «Это не резонаторы, — кричит Люк, перебирая приборы, — они *питаются* вибрацией!» Эйнар звонит по номеру с обложки кассеты: три гудка, помехи, женский голос: «Вы тоже это слышите?» На заднем фоне — гул, как от двигателя корабля. Сигрун зажигает керосиновую лампу — стекло плафона покрывается паутиной трещин.