Мир боевых искусств (1 сезон)

Линь Дун, парнишка из деревни у подножия горы Цинлун, каждое утро таскал воду из колодца, пока старик Чэнь не выдернул его за ухо: «Опять мечтаешь? Мешки с рисом сами в лавку не поползут». Вечерами Линь пробирался в полуразрушенный храм за околицей, где на потрепанном свитке с иероглифами «Шэньцюань» изучал стойки. Однажды на рынке в провинциальном городке Цзянхуэй, продавая тыквы, он ввязался в драку с бандой сборщиков налогов — пинками и тычками, как на свитке, разбросал троих. Слух дошел до хромого мастера Лю, который в чайной «Белый журавль» бросил на стол билет в академию «Тяньху»: «У тебя грязь в жилах, но огонь в глазах. Выдюжишь — вернешься героем. Нет — сгниешь, как все».

В академии Линь спал в казарме на жестких досках, а Цзян Вэй, сын столичного чиновника, тыкал в него палкой: «Деревенская крыса и тут лапы греет?». На тренировках с деревянными манекенами руки Дуна покрывались синяками, но после встречи с Ли Мэй, дочерью аптекаря, все изменилось. Она тайком мазала ему раны мазью с арникой: «У отца таких свитков, как у вас в храме, целый сундук». Ночью в библиотеке, пока стражи патрулировали коридоры, они копировали иероглифы техники «Пронзающий ветер». На турнире «Золотой дракон» Линь, с перебинтованной после потасовки с Цзяном рукой, использовал прием из свитка — удар ребром ладони в солнечное сплетение. «Не сила, а ум…» — пробормотал мастер Лю, вытирая пролитый чай. Ли Мэй, пряча улыбку, сунула Дуну сверток с лепешками: «Теперь тебя в столице ждут. Или домой?».