Песня Ланг (2018)

Лонг, худощавый парень с облупленным лаком на ногтях, таскал данньить по ханойским кафешкам — от «Красного лотоса» до забегаловки тёти Зыонг, где пахло рыбным соусом и жареным бананом. Отец, слесарь с чёрными от мазута пальцами, ломал струны его лютны в гараже: «Будешь как бродяга Сынг, на поминках песни выть?» Лонг подбирал обломки, прятал инструмент под кроватью рядом с пачкой писем от матери — она уехала в Дананг, когда ему было шесть. По вечерам он играл на мосту Лонг Бьен, а грузчики с угольного рынка бросали в футляр мятые купюры.

Май приехала из деревни под Нинь Бинь с корзиной вышитых скатертей — розовых фламинго на синем шёлке. Они столкнулись у лотка с дурианом, когда её тележку перевернул мопед. «Извините, я…» — она замерла, услышав, как он напевает мелодию её детства — колыбельную про белого журавля. На следующий день она стояла у его порога: «Научите, или я скажу отцу, что вы украли мои серебряные серёжки». Её жених, Тхань, искал её по кварталам, размахивая контрактом на поставку риса. «Возвращайся, — хрипел он, хватая за запястье, — твои птицы на ткани — глупые каракули». Лонг вставил новую струну в её старую данньить, сломанную ещё бабушкой в ’75-м.