Города мира (1 сезон)

Джейкоб Рейнольдс, фотограф с потёртым рюкзаком и Leica M6, снимал трещины на стенах в Бруклине, когда получил письмо от куратора Лувра. «Выгоревшие негативы — ваша сильная сторона, — писал он. — Привезите то, что не попало в путеводители». В Париже Джейкоб наткнулся на Лину, студентку-архитектора, копавшуюся в ящике с винтажными пуговицами у Сены. «Здесь всё фальшивое, даже дождь, — сказала она, закуривая Gauloises. — Хотите увидеть, где прячутся крысы от туристов?» Они пролезли через дыру в заборе возле Центра Помпиду, обнаружив двор с граффити-портретом Делакруа, нарисованным местным бродягой.

Через месяц в Токио, в переулке за станцией Синдзюку, Хироши, бармен из «Оранжереи», разливал саке в треснутые чашки. «Отец называл это место *своим адом*, — хрипел он, вытирая стойку. — Аренда растёт, а клиенты — нет». Джейкоб сфотографировал его руки — в шрамах от льда и бритв. Вернувшись в Нью-Йорк, он встретил Эмили, свою бывшую, в закусочной на 8-й авеню. «Ты всё ещё ищешь *душу*? — спросила она, ковыряя вилкой чизкейк. — Она сгорает, как плёнка». На проявленных снимках: след от губной помады на пачке сигарет в кафе Монмартра, лужа с отражением неонового дракона, пустой стул у окна в баре Хироши. Внизу он подписал: «Ад — это когда некому сказать *передай соль*».