Хедлайнер (2024)

В старом здании студии на окраине Лос-Анджелеса, где неоновая вывеска мигает через раз, продюсер Лора Кейн находит расхождение в вокале трека Эмили Торрес. Вместо привычного хрипловатого тембра певицы — гладкая, безжизненная дорожка. Лора тыкает пальцем в экран, оставляя след на пыльном мониторе: «Ты слышишь эту фальшь?» Её помощник Марк Веласкес, перематывая запись на смартфоне, роняет пустой стаканчик от кофе с отпечатком помады на крышке. «Это не Эмили. Кто-то переписал трек, пока мы возились с аранжировками». Они копаются в логинах сервера — последняя правка сделана в 3:14 ночи, когда в студии горел только свет в туалете, а охрана спала под повторы бейсбольных матчей.

Через два дня Эмили получает SMS с эмодзи кинжала и координатами заброшенной заправки возле хайвея. Лора, разбирая папки в её гримёрке, натыкается на контракт 2019 года с лейблом «Silver Chord», подписанный бывшим менеджером Риком Барлоу. В закусочной «Джейк’с», где виниловые сиденья потрескались от солнца, Рик жуёт бекон, не глядя на неё: «Ты залезла не в своё дело». Лора кладёт на стол распечатку с траншами на офшорный счёт. «Кто за этим стоит? Ты же знаешь». За дверью грузовик даёт гудок, перекрывая его смех.