Страстная неделя (2024)

Мария разбила глиняный кувшин с маслом, когда услышала крики на улице. Вместо того чтобы подмести осколки, она схватила платок и побежала к рынку — там, среди ослиных повозок и торговцев финиками, толпился её брат Иосиф. «Снова проповеди у колодца, — прошипел он, поправляя корзину с ячменём. — Скажи ему, пусть осторожнее… Вчера римляне увели плотника Гадаса за то, что тот спорил с фарисеем». Мария молча пересчитала монеты в мешочке, купила смокв у старухи с пересохшими губами. Дома, растирая в ступке чеснок, она прислушивалась, как за стеной соседка ругала сына: «Не таскай пальмовые ветки в дом — навлечёшь беду!»

Пётр, задев лбом низкий дверной проём, принёс жареную рыбу в дом Симона-кожевника. «Он говорил о предателе, — пробормотал он, вытирая пот ладонью. — Кто бы это…» В углу Фома чинил сандалии, бросив через плечо: «Может, Иуда? Тот третью неделю бормочет про тридцать сребреников». На закате, когда пыль на дороге окрасилась в розовое, Мария увидела, как толпа ведёт Его мимо лавки красильщика. Ученики растворились в переулках, только старый Никодим, прижимая к груди свёрток с миррой, шёл следом, спотыкаясь о камни. «Зачем тебе это?» — крикнул стражник, но Никодим, не оборачиваясь, продолжил путь, пока тень от городской стены не поглотила их всех.