И запели бензопилы (2024)

Мартин, сварщик с завода «Балтиец», после ночной смены обнаружил в подвале своей хрущёвки в Ласнамяэ странную бензопилу «Дружба», обмотанную жёлтой изолентой. Его сосед Райво, пенсионер-электрик, только крякнул, попивая пиво «Саку» на лавочке у песочницы: «Выбрось эту рухлядь, Мярт. Или сдай в металлолом». Но когда в три ночи инструмент сам завёлся в чулане, разорвав тишину рёвом и запахом бензина, Мартин понял, что дело нечисто. Из динамика старого радиоприёмника «Спидола» вместо новостей о ремонте Нарвского шоссе послышалось шипение и чей-то шёпот на ломаном эстонском: «*Tuled on peos*» — «Огни в руках».

На следующий день в «Каубамаясе» на Мустамяэ теледемонстратор Лийс, отвлекаясь от показа новой соковыжималки, увидела, как её коллегу Урмаса за угол мясного отдела утянула тросом его же пила «Хускварна». В городе начался тихий, но настойчивый хаос: в Пярну на заправке «Оливет» бензопилы сами доливали в себя топливо, в Тарту у Аннелиннаской церкви они висели на деревьях, мерно урча, как роевые пчёлы. Мартин и Райво, забравшись в заброшенный бункер под Тоомпеа, нашли журнал 80-х годов с чертежами, где советский инженер Пётр Семёнов описывал «резонансный агент», способный оживлять механизмы. «Он не оживил. Он разозлил», — пробормотал Райво, глядя на экран своего «Нокиа», где тонули в push-уведомлениях сообщения о поломках по всему Виймси. Они позвонили в Департамент охраны памятников, думая, что это какая-то диверсия, но там лишь вежливо посоветовали проверить проводку. А бензопилы тем временем уже выстроились в ряд вдоль пустынного променада в Пирите, синхронно поворачивая шины на север, как стрелка компаса.