Узнав, что их детей перепутали в роддоме, две женщины, Анна и Мария, сталкиваются с шокирующей и болезненной истиной. Они находятся на перепутье: как поступить правильно ради благополучия своих детей? Вместо того чтобы возвратиться к своим прежним жизням, каждая с чужим ребенком, они принимают смелое и неожиданное решение — создать одну общую семью. Изначально обе женщины испытывают множество сомнений и переживаний. Анна, успешная юристка, всегда мечтала о большой семье, а Мария, художница,
В фильме «Деревенский жених» Диего мечтал о свадьбе с любимой, но она сбежала прямо перед алтарем. С разбитым сердцем он отправляется с братьями в уютный городок, где когда-то прошло их счастливое детство, в поисках утешения.
Гуадалупе Рейес каждое утро выключает будильник на тумбе с облезлой краской, пока Рауль, её муж в застиранной робе, уже хлопает дверью — спешит на смену на фабрику *Ла Модерна*. Дети, Адриан и София, орут на кухне из-за последней порции *аторонады*. «Опять холодные *тортильи*?» — бросает Рауль вечером, разглядывая тарелку. Гуадалупе молчит, стирая пятно *моле* на фартуке, но позже звонит подруге Марселе: «Видела, как он вчера с той *пелирухой* у киоска стоял? Глаза бы мои не глядели». На рынке
Лиам, 27-летний механик из Лос-Анджелеса, получает по почте потрёпанный конверт с мексиканской маркой. Внутри — ключ от склада в Мехико и фото его отца, погибшего при перевозке контрабанды через границу десять лет назад. «*Он оставил тебе долги, не геройство*», — хрипит в трубке незнакомец, пока Лиам, стирая машинное масло с рук старой тряпкой, молча считает трещины на потолке гаража. Через три дня он уже стоит у ржавых ворот склада в районе Истапалапа, где местный подросток в кепке «Chivas»
Карлос, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, таскал усилитель через переулок за рынком Мерида. Его друг Луис, обмотав руки скотчем, кричал: «Сломаешь спину — на гитаре никто не сыграет!» Репетиционная точка — гараж с граффити в виде плачущей священной коровы — пахла бензином и жареными бобами. Вечерами Карлос разгружал ящики в баре «Ла Сьенага», где хозяйка, донья Марта, ворчала: «Опять на гитаре бренчишь вместо уборки!» На стене у него висел постер группы «Los Escombros» с надорванным
В Мехико, 1994-й. Хорхе, журналист с вечно мятым блокнотом, копается в архивах *La Prensa*. Натыкается на фото: кандидат в президенты — Луис Рамон — за секунду до выстрела. Рядом — тень в ковбойской шляпе. "¿Quién carajos es este?" — бормочет он, разглядывая потёртый снимок. В баре *El Cuervo* на углу Исабель-ла-Католика, информатор Карлос, пахнущий текилой и бензином, суёт конверт: "Там записи из его машины. Но если спросишь — я тебя не знаю". В плёнке диктофона — шум
Кармен, завязав фартук поверх поношенной голубой блузки, втиснула пачку неглаженных рубашек в чемодан. «Я не робот, Луис. Каждый день: фрихольес на плите, проверка домашних заданий, а ты даже носки сам не ищешь», — бросила она мужу, поправляя прядь седых волос. Он, сидя на кухонном стуле с чашкой холодного кофе, пробормотал: «Кто будет следить, чтобы Андрес не красил волосы в чёрный?» Утром она села на автобус до Тепозотлана, оставив Луиса разбираться с перегоревшей лампочкой в ванной и списком