В городишке Гроув-Спрингс местное кафе «Лунный блик» устраивает ежегодный кулинарный конкурс. Лиза Морган, 16 лет, решает участвовать, чтобы спасти отцовский пекарский цех от банкротства. Её отец, Джейкоб, чинит старую тестомешалку в углу, ворча: «Сахар дорожает, а ты хочешь тратить последнюю муку на этот цирк». В подвале Лиза находит потрёпанный блокнот покойной бабушки с рецептом «Торта трёх теней» — страницы покрыты пятнами варенья и цифрами 03:15 на полях. Первый участник, Ронни Кларк,
Карлос Мендоса, 27 лет, чинит моторки в порту Ла-Гуайры. Его сестра Лусия, медсестра в полуразрушенной клинике на окраине Каракаса, находит в кармане умершего пациента ключ от склада в зоне отчуждения. «Опять эти *мерда* из банды «Солар»», — бормочет Карлос, разглядывая ржавый ключ с гравировкой «D12». Тем же вечером на рынке «Меркадо-де-Пескадо» к нему подходит Эмили Кларк, американо-венесуэльский журналист с потрепанным блокнотом: «Твой отец в 2003 грузил контейнеры в Майами. Где накладные?»
Лена, 27 лет, переезжает в крохотную квартиру в Бруклине с младшим братом Оскаром после выселения. В коридоре валяются коробки с надписью «Хрупкое — посуда мамы», на кухне трещит раковина. Оскар, в наушниках с отслоившейся краской, тычет в ноутбук: «Опять отказ с фабрики игрушек. Говорят, резюме как у школьника». Лена подбирает квитанцию за электричество, перечёркивает карандашом сумму: «Надо брать ночные смены в химчистке. Или продать гитару». По вечерам они едят лапшу с кетчупом, слушая
Эмили, барменша из захудалого кафе в Бруклине, каждую субботу в 19:30 ставила пластинку Эллы Фицджеральд для постоянного клиента — Джейка, учителя истории с выцветшей татуировкой якоря на запястье. «Опять испортил рубашку мелом?» — спрашивала она, вытирая стойку возле автомата для мороженого, который гудел как старый холодильник. Он в ответ ронял в чашку треснувший кубик льда и показывал фотографию своей бывшей — женщина в оранжевом плаще стояла у книжного магазина «Маргаритка», где работала
Лиза Морган, 28, каждую среду заказывает стейк в ресторане *La Vue* на Родео-драйв, пока ее «спонсор», 54-летний Грегг Толкин, обсуждает с деловыми партнерами сделки с недвижимостью. В пятницу она надевает рыжий парик, берет сумку Prada с отсеком для ножа и едет на заброшенную заправку в Инглвуде, где встречает Марко — бывшего парня из квартала, шантажирующего ее старыми фото. «Ты же знаешь, я сейчас чище снега», — бросает она, перед тем как ударить его стеклянной бутылкой от дешевого виски.
Лидия Морган возвращается в родовое поместье в Вермонте после смерти отца-алкоголика. В прихожей пахнет сыростью и старыми газетами, а на кухне замечает треснувшую фарфоровую чашку с инициалами "С.М." — подарок матери, пропавшей 20 лет назад. Сестра Эмили, одетая в застиранный кардиган, разбирает коробки в кабинете: "Опьянел и упал в озеро — типично для него. Хоть похороны оплатили из его же кредитки". Лидия находит под половицей дневник отца с записью от 12 октября 1999:
Знаешь, иногда попадаются такие фильмы, после которых сидишь и пять минут просто в потолок тупишь. Вот этот — из таких. Сначала кажется: ну ладно, очередной судебный триллер с адвокатами в пиджаках. Ан нет! Тут к середине сюжет выкручивается так, что я даже попкорн забыл жевать — сижу, как дурак, с открытым ртом. Главный герой, тот ещё типчик. Вроде холодный как лёд, но к концу начинаешь ловить себя на мысли, что сочувствуешь ему, хотя вроде бы и не должен. А его паузы перед ответами... Блин,