Салли Ли, хриплая хористка в потёртом жакете, пробиралась за кулисы театра «Империал», пряча под плащом свёрток с бутербродами. Ей мешал Джек Морроу, антрепренёр в клетчатом пиджаке, тыкавший пальцем в расписание репетиций: «Кто опоздал — вылетает без выходных!» В гримёрке, заставленной коробками с париками, она уговаривала Сонни Ледфорда, танцора с выцветшим шрамом на щеке, вложиться в её лошадь: «Ставка на Серебряный Вихрь — наш билет со дна. Если проиграет, верну долг стиркой костюмов».
Джонни, хореограф с потёртым блокнотом в кармане пальто, вытирал лоб платком после третьей репетиции подряд. В углу зала Клёр, её рыжие волосы собраны в небрежный пучок, спорила с пианистом: «Ты играешь, как будто похороны репетируем. Давай живее, а?» За окнами дождливого Нью-Йорка мелькали огни рекламы кабаре «Сильвер Мун», где они должны были выступить через неделю. В гримёрке пахло лавандовой пудрой и старыми деревянными ящиками — костюмерша Марта чинила рваные перья на шляпе, бормоча:
Джек Морроу, ветеран с шрамом на левой щеке, таскает папки с архивными фотографиями по коридорам нью-йоркской газеты *Daily Star*. В углу редакции Элис Тернер, в красном берете и с сигаретой в зубах, разбирает письма читателей: «Опять пишут про пропавших солдат — сержант Гарри Брэнсон исчез после письма от 12 марта. Тысяча чертей, тут и грязь с армейских сапог осталась». Она протягивает Джеку конверт с пятнами, похожими на кровь. Тот сопоставляет даты: последний снимок Брэнсона сделан в