Анита Дуранте

Марк Торнтон, бывший солдат из Бостона, снимает комнату над пекарней на узкой улочке Трастевере. Каждое утро его будит запах свежих *корнетти* и ругань пекаря Энцо, который тычет в него лопатой: «Американо, спускайся – научишься молоко не прижигать!». В лавке у Пьяцца-дель-Меркато Марк пытается купить оливки, но продавщица Джулия хлопает его по руке: «*Basta così!* Тридцать лир за сто грамм, не торгуйся». Вечерами он сидит в баре *Antica Roma*, где бармен Лука учит его играть в *морра*, смеясь
Лука, мелкий карманник из Неаполя, застрял в Риме после неудачной кражи кошелька у туриста-американца. На рынке Кампо деи Фьори, пока торговцы орали про артишоки по два лиры, он приметил Карлу — блондинку в бежевом пальто, разглядывающую антикварные броши. *«Простите, синьорина, вы обронили…»* — начал он, суя руку в её сумку, но та резко сжала его запястье. *«В третий раз за неделю «роняю» кошелек? — усмехнулась она, доставая из кармана серебряный портсигар. — Ты воруешь, как пьяный карабинер.
В портовом районе Марселя рыбак Сальваторе находит в сетях окровавленный чемодан с инициалами «L.B.». Он прячет находку в сарае, закопав под ящиками с треской, но к утру соседка Джульетта, торгующая луком на рынке, уже шепчет о «проклятом грузе» в очереди за хлебом. Инспектор Ренар, получивший анонимку на розовой бумаге, обыскивает лодку Сальваторе, переворачивая даже банки с оливками. «Ты пахнешь страхом, старик», — бросает он, вытирая руки о красную занавеску. Тем временем в Турине танцовщица
Лука, худощавый парень в засаленном фартуке, разгружал коробки с сардинами на неаполитанском рынке Пиньязече. Его пальцы пахли солью даже после мытья, а в кармане вечно лежала смятая фотография сестры, погибшей при «невыясненных обстоятельствах». Карла, дочь владельца рыбной лавки, прятала под прилавком роман Жорж Санд, пока отец хрипло кричал: «Клиенты не ждут, *stronza*!» Однажды утром Лука заметил, как Винченцо, правая рука местного босса Дона Марио, засунул в ящик с кальмарами сверток.