Эмма Попова

В заброшенном сибирском посёлке Усть-Тайга инженер Геннадий Петров, в очках со сломанной дужкой, спорит с бригадиром Иваном Соколовым у карты стройплощадки. «Ты хочешь залить бетон в сорокаградусный мороз? — стучит костяшками по столу Иван. — У нас даже гвоздей нет, а ты про арматуру!» В бараке за стеной трещит радиоприёмник, рабочие греют руки над буржуйкой, разливая чай в жестяные банки из-под тушёнки. Утром Геннадий находит в штабеле досок замёрзшую мышь — стройматериалы тащат со склада
Маргарита Семёновна, хирург из Ленинграда, в пятничный вечер проверяла запасы бинтов в тесном купе вагона-лаборатории. За окном мелькали сибирские станции с покосившимися платформами: Тайга, Юрга, Мариинск. Её помощник, студент-медик Витя, разгружал ящики с пенициллином, спотыкаясь о треснувший порог. «Опять рельсы снегом занесло», — бросил он, вытирая запотевшие очки тряпкой с запахом карболки. В деревне под Томском их ждала девочка с перитонитом — мать в стёганой телогрейке умоляла «спасти
Артём, худощавый паренёк в залатанной рубашке, каждое утро бежал к ремонтным мастерским за хлебозаводом — там отец чинил трактора. Однажды, споткнувшись о ржавый клапан возле сарая с дровами, он нашёл потрёпанный блокнот с чертежами ветряка. «Эй, это ж Игнатов из седьмой школы терял!» — крикнула Лида, соседка в клетчатом платье, вытирая руки об фартук после покраски забора. Она узнала подпись на обложке: «Смотри, тут про гидротурбины для колхозных прудов... В библиотеке справочники проверяли?»
В деревне Белая, затерянной среди болот, Николай Семенов вернулся с фронта без правой руки. В избе у тетки Глафиры он нашел старый револьвер в сундуке с промасленными тряпками. «Неужто снова стрелять придется?» — спросил он, перебирая патроны тусклым вечером. По соседству, учительница Мария Кожина собирала детей в подвале школы, пряча от обозов, которые рыскали по тракту. Ее брат Антон, шахтер с обожженными кислотой пальцами, рыл окопы за огородом, ворча: «Немцы да наши — все одно, хлеб