Поезд милосердия (1964)

Маргарита Семёновна, хирург из Ленинграда, в пятничный вечер проверяла запасы бинтов в тесном купе вагона-лаборатории. За окном мелькали сибирские станции с покосившимися платформами: Тайга, Юрга, Мариинск. Её помощник, студент-медик Витя, разгружал ящики с пенициллином, спотыкаясь о треснувший порог. «Опять рельсы снегом занесло», — бросил он, вытирая запотевшие очки тряпкой с запахом карболки. В деревне под Томском их ждала девочка с перитонитом — мать в стёганой телогрейке умоляла «спасти Лариску», пока локомотив чистили от наледи.

На разъезде Успенка фельдшер Геннадий Павлович, бывший фронтовик, обнаружил в аптечке пузырёк без этикетки. «Это ж хлороформ, — прошептал он, пряча флакон в карман ватника. — Снова кто-то рану дезинфицировать пытался». В третьем вагоне, где сушились брюквенные лепёшки на железной печке, медсестра Нина ругалась с машинистом: тот требовал убрать вёдра с кипятком, чтобы не залило уголь. К рассвету, когда поезд тронулся, Маргарита Семёновна, рисуя скальпелем на заиндевевшем стекле, сказала Вите: «В Новосибирске возьмём сгущёнки… если блатным билетом не раздобудешь».