Маргарита Семёновна, хирург из Ленинграда, в пятничный вечер проверяла запасы бинтов в тесном купе вагона-лаборатории. За окном мелькали сибирские станции с покосившимися платформами: Тайга, Юрга, Мариинск. Её помощник, студент-медик Витя, разгружал ящики с пенициллином, спотыкаясь о треснувший порог. «Опять рельсы снегом занесло», — бросил он, вытирая запотевшие очки тряпкой с запахом карболки. В деревне под Томском их ждала девочка с перитонитом — мать в стёганой телогрейке умоляла «спасти
Полуэктов, начальник геологической партии, приезжает в аул возле Каракумов. В палатке с потрёпанными картами он спорит с местным жителем Аширом: "Твои верблюды топчут разметку, я по этим следам неделю керн собирал!" Ашир пьёт чай из пиалы, буркаит: "Песок всё занесёт. Ты ищешь нефть, а мы колодцы роем – вода нужна". В лагере вечно вентилятор гудит, но песок всё равно лезет в консервы. Механик Геннадий чинит буровую вышку, ругается на ржавые болты: "Здесь не Череповец,
В заброшенной деревне под Архангельском плотник Григорий Петрович, 54 года, находит в сарае ржавый котел с надписью «Трест №14». Внутри — потрескавшиеся фотографии бригады солеваров 30-х. Он вспоминает, как отец, Семен, тайно носил соль в мешках из конопли, пряча под половицами. «Соль — не золото, но без нее щи пустые», — бормочет Григорий, вытирая ладонью пыль с карты, где красным крестом отмечен заброшенный прииск у Белого озера. Соседка Марфа, 67 лет, в платке с выцветшими ромашками,
В провинциальном музее имени Карла Маркса пропадает старинный артефакт — царский головной убор. Следователь Игорь Кротов, щурясь от утреннего солнца, сквозь сигаретный дым слушает директора музея Людмилу Семеновну: «Вчера перед закрытием проверяла витрину — всё было на месте. Сегодня утром стекло целое, а экспоната нет». В кабинете пахнет мокрым шинельным сукном, на столе — треснувшая пепельница из поддельного малахита. Кротов замечает, что замок на окне сломан изнутри, на подоконнике — следы
Владимир Семёнов, угловатый мужчина в помятом пиджаке, каждое утро толкался в переполненном трамвае №5 до здания суда на улице Чкалова. Его кабинет пахло затхлой бумагой и дешёвым табаком «Прима» — клиенты из соседнего гастронома часто платили пачками сигарет. «Наш директор счета подделывал? Да вы с ума сошли!» — шипела пожилая бухгалтерша Людмила Петровна, сжимая в руке потёртый портфель с цифрами накладных. В перерывах между допросами Владимир глотал холодный чай из жестяной кружки, наблюдая