Барбара Иден

Джон, грузчик с завода в Окленде, каждое утро закуривает на бетонной плите террасы, пока Мэри, его соседка, вытирает масляные краски с рук тряпкой, пропитанной скипидаром. «Опять ночью писал?» — бросает он, кивая на холст с размытыми силуэтами. Она молчит, достает из кармана халата смятый чек за аренду — $67.50. Внизу, под лестницей, Карл, студент-медик, режет на кухне доску для сыра, ворча на крошки от вчерашнего хлеба. Его девушка, Элли, звонит из таксофона у автобусной остановки: «Ты забыл
Доктор Сэмюэл Фергюссон, с засаленным блокнотом в руках, и его рыжеволосый помощник Джо Уилсон копошатся в корзине *Виктории* — пестрого воздушного шара, залатанного кусками просмоленной ткани. Над саванной, где стадо зебр поднимает рыжую пыль, Джо, облизывая пальцы, доедает вяленое мясо: «Сэр, клапан опять заедает — щас как хлопнем!» Внизу, у пересохшей речки, охотник Ричард Кеннеди в потёртом кителе целится в газель, но промахивается — пуля ricochets off камня. К вечеру, пока Фергюссон чинит
Якоб Гримм, в засаленном сюртуке, ковырял перочинным ножом засохшие чернила в флаконе, пока Вильгельм торопливо записывал рассказ старухи у колодца. «Он не просто прячется в печи, понимаешь? — шептала она, роняя пряжу. — Тот карлик… он шепчет имя в дымоход, когда ветер воет». Братья ночевали в сарае, где вместо подушки использовали мешки с луком; Якоб ворчал, что запах перебивает даже вонь от его потрескавшихся сапог. На рассвете, пробираясь через бурелом к следующей деревне, Вильгельм
Хьюи, рыжеволосый мальчик в клетчатой рубашке, скучал на заднем дворе своего дома в пригороде. Его друг Дьюи, утенок в соломенной шляпе, копался в ржавой жестяной банке с гвоздями. «Скукота! — Хьюи пнул мяч, закатившийся под гамак. — Хочу чего-то… не такого». Дьюи вытащил из кармана смятый журнал с ракетами на обложке: «Слушай, на чердаке у тебя лампа валялась. Бабушка говорила, она старинная». Мальчик закатил глаза: «Там паутины больше, чем в твоих планах», — но все равно полез через люк,