Лубор Токош

Мирослав, слесарь с завода «Черна», возвращался домой через парк Штромовка, когда заметил на скамейке оторванное ухо, завернутое в газету *Rudé právo*. Рядом валялся пустой флакон от лекарства с надписью «Люцифер». Он сунул находку в карман плаща, думая отнести в участок на Краковской улице, но вместо этого зашел к соседке Елене, фармацевтке. «Это же чье-то левое ухо, — сказала она, щурясь через очки, — и оно… шевелится». Мирослав рассмеялся, пока не увидел, как мочка дрогнула. Ночью он положил
Прага, 1980-е. Карел Шимак, репортёр с седыми висками, в пальто с оторванной пуговицей, находит в мусорном баке возле завода «Чернец» папку с чертежами. На третьей странице — подпись директора Властимила Горака и пометка «экспорт: ГДР». В трамвае №9 его напарница Эва Ковачова, поправляя очки с изолентой на дужке, шепчет: *«Там не станки. Смотри — размеры совпадают с ракетными шахтами под Брно»*. За окном мелькают серые панельки с треснувшими балконами, на остановке мужчина в плаще слишком долго
Мартин, лесник из предместий Брно, нашел первую косулю с переломанными ногами у ручья за старым кирпичным заводом. Шерсть зверя слиплась от чего-то маслянистого, а в кустах валялся окурок с синей фильтр-бумагой — такие выпускали только в Усти. «Неужели браконьеры?» — спросил он Веру, ветеринара из Праги, которая приехала на велосипеде с ржавой корзиной. Она вытерла руки об плиссированную юбку: «Смотри, на костях нет ран от пуль... Как будто их травили, но медленно». К вечеру они нашли еще двух