Валерий Ольшанский

В деревне Подгорное пропала икона из закрытой церкви. Местный участковый Семён Круглов, в прошлом фронтовик, хрипло спорит с председателем колхоза Гордеевым у конторы: «Ты мне скажи, кто вчера возле склада с бензином торчал? Следы-то грязные до самого окна». Гордеев, поправляя пиджак с орденом, бурчит: «Да брось ты, старухи брешут про святыни… Может, Петрович, сторож, сам прикарманил?» Вечером Круглов пьёт чай с брусничным вареньем в доме учительницы Ольги Никитичны; она вспоминает, как видела
Капитан Игорь Петров, затягивая потрёпанную трубку, развернул карту на столе кают-компании. «Двигатель барахлит с утра, — бросил он штурману Лидии Семёновой, указывая на трещину в стекле барометра. — Валентин в машинном отделении коптит уже три часа». Лидия, поправляя очки с толстой оправой, пробормотала: «Если насосы не выдержат давления, к полуночи зальёт трюм». За стеной слышался лязг гаечных ключей и матерчатый голос механика Козлова, ругавшего заржавевший клапан. На камбузе кок Анатолий
Мария Ивановна, вязавшая носки у окна своей хрущёвки, заметила, как соседский мальчик Витя разбил фонарь у подъезда. «Опять хулиганите?» — крикнула она, высунувшись с балкона, но паренёк уже убежал, оставив лужицу битого стекла. На следующий день в аптеке, где она работала, местный участковый Геннадий Фёдорович, покупая йод, ворчал: «Ваши соседи опять заявление написали. Говорят, кошки по ночам орут». Мария молча протянула ему сдачу — три рубля с копейками — и поправила банку с валерианой,