Лияо, 15 лет, в рваной соломенной шляпе копала канавы на рисовом поле, когда нашла бамбуковую трубку в иле. Внутри — карта с отметкой «Облако-216» и компас отца, пропавшего два года назад. На обратной стороне компаса царапины: «Ищи там, где падают тени Ориона». Вечером, пряча находку от младшего брата, она услышала свист Сяоли — соседки, тащившей корзину с угрями. «Цзинь говорил, компас лгал, — выдохнула Лияо, показывая прибор. — Но вчера стрелка замерла у колодца». Сяоли вытерла руки о фартук:
Сяо Бай, худой белый кот с рваным ухом, воровал вяленую рыбу из лотка торговца Вэна. «Опять твои лапы в моём ведре!» — орал Вэнь, швыряя в кота гнилой бамбук. По ночам Сяо Бай прятался в заброшенном храме на склоне горы Цинлун, где старый монах Ли Чжэнь чинил треснувший колокол. Однажды кот наткнулся на полузасыпанный землёй свиток с иероглифами цвета ржавчины — на нём изображали армию терракотовых воинов, шагающих за фигурой в доспехах с лицом, как у Ли Чжэня. «Ты нашёл то, что должно было
Ли Вэй, водитель грузовика из Чунцина, приехал в деревню Юньшань после звонка сестры: «Сяоли пропала три дня назад, искала грибы за старым мостом». В рюкзаке у него — помятая карта, пачка сигарет «Хунцзинь» и треснувшая фотография дочери в школьной форме. На краю чайных плантаций он наткнулся на сломанный велосипед Сяоли, обмотанный лианами, будто лес проглотил его за минуты. Старик Чжан, местный лесничий, чинил забор из бамбука, когда Ли Вэй спросил о девочке. «Здесь всё меняется после заката,
Сяо Лань, младший инженер на шанхайской текстильной фабрике, получает потрёпанный конверт от бабушки с ключом от деревенского амбара. В письме — упоминание о коробке с фотографиями 1968 года, где её дед Цзян Вэй стоит у разбитого школьного здания с мелом в руках. «Твой отец так и не спросил, что там внутри», — дрожащий почерк выводит строчку поверх кофейного пятна. Запах рапсового масла со двора смешивается с гулом станков, когда Сяо Лань звонит матери: «Зачем копаться в том, что сгнило? Лучше
Ли Мэй просыпалась в шесть утра, когда лай уличных собак смешивался со скрипом велосипедных тормозов под окном. В ее однокомнатной квартире на третьем этаже старого шанхайского лунтана пахло жасминовым чаем и масляной краской из тюбика, забытого на подоконнике. На балконе, заставленном горшками с орхидеями, она дорисовывала акварелью летающих рыб над крышами соседних домов. «Опять эти фантазии?» — Сяо Лин, соседка снизу, постучала кастрюлькой с паровыми баоцзы в дверь. «Галерея на Нанкинлу
Ли Сяо и Чэнь Юй впервые столкнулись в университетском кампусе Цинхуа — она роняла стопку книг по архитектуре, он помог собрать, зацепив взглядом её потёртый брелок в форме кошки. Через три дня случайно сели за один стол в кафе «Сян Цзы»: он заказал чёрный кофе, она — молочный коктейль с карамелью. «Ты вечно опаздываешь на лекции», — усмехнулся Чэнь, заметив, как Ли Сяо прячет под скамейку мокрый зонт. К концу семестра они вместе делали проект по реставрации старых районов Пекина — спорили о
**Первый абзац:** Ли Вэй, парень небогатый, в старом шанхайском переулке помещение снял. Пельменную открыть хотел. Крыша текла, стены с плесенью пахли. В банке кредит просил, пять тысяч юаней. Чиновник за стойкой ручкой липкой крутил, брови хмурил: "Залог есть?" За спиной Ли Вэя трещина на штукатурке зигзагом ползла. Дома Ван Мэй, жена, сумки собирала: "Денег нет, Ли Вэй. Ребенку куртка зимняя нужна. К родителям уезжаю." Он за руку схватил: "Ван Мэй, подожди еще
Чэнь Сяосюань, упав лицом в грязную лужу на рынке Цзиньчжоу, поняла: это не её мир. Вместо клавиатуры и чашки латте — грубые холщовые рукава, запах жареной лапши из соседней лавки. «Ли Цинь! — крикнул лотосовый торговец, — Твой брат ищет тебя у моста!» Она вспомнила — в её сценарии Ли Цинь должна задохнуться от яда в чайной «Золотой феникс» через три дня. Наспех вытерев руки о красный фартук, Чэнь побежала к мастеру каллиграфии: «Измените текст! — сунула ему свиток с фабулой, — Пусть принц Хань