Шира Абергел

Лиза Морган, 28 лет, бармен в забегаловке на окраине Чикаго, каждую пятницу после смены заливает в телефон дешевое вино и листает приложение для знакомств. Ее профиль — фото в кепке с надписью «Brooklyn Brewery» и подпись: *«Ищу того, кто не убежит после третьего вопроса о детстве»*. В четверг, 12 сентября, она матчится с Максом Райдером, инженером-железнодорожником, который носит очки в роговой оправе и коллекционирует старые билеты на поезда. Их первое свидание в парке Миллениум заканчивается
Эмили, барменша из захудалого кафе в Бруклине, каждую субботу в 19:30 ставила пластинку Эллы Фицджеральд для постоянного клиента — Джейка, учителя истории с выцветшей татуировкой якоря на запястье. «Опять испортил рубашку мелом?» — спрашивала она, вытирая стойку возле автомата для мороженого, который гудел как старый холодильник. Он в ответ ронял в чашку треснувший кубик льда и показывал фотографию своей бывшей — женщина в оранжевом плаще стояла у книжного магазина «Маргаритка», где работала
Эмили, официантка из кафе на углу Вест-Кордовой и Каррал-стрит в Ванкувере, в пятницу вечером вытирала стойку, когда в дверь вошел Джейкоб. Его кожаная курдка пахла бензином, а на ботинках остались следы глины с доков. «Твой латте стоит как билет в кино, но хотя бы не протекает», — бросил он, разглядывая меню с потрепанными уголками. Она фыркнула, протягивая чашку: «Зато ты платишь как будто за два. И вытри ноги — дождь смывает только грязь, не манеры». Он рассмеялся, оставив под чашкой смятый