Наоми Гроссман

Лайла Морган, студентка-архитектор из Бостона, замечает в своей квартире на Бойлстон-стрит трещины на стенах, которые складываются в цифру «1879». Её соседка Эмили, медсестра с татуировкой совы на запястье, смеётся: «Опять твой кофе с корицей виноват?» Но когда Лайла находит в подвале старого дома стеклянный флакон с инициалами «Р.К.», а из динамика её ноутбука доносится мужской шёпот на иврите, Эмили соглашается помочь. Они втягиваются в поиски: от заброшенной прачечной в Чайнатауне, где
Лайла находит в подвале заброшенной клиники три капсулы с девушками, точь-в-точь похожими на нее. Холодный бетонный пол, мерцание лампы с треснутым плафоном, запах старой проводки — она тыкает пальцем в стекло, а клон открывает глаза. "Джейк, они дышат", — шепчет она в телефон, пока ее парень с перекошенным лицом ковыряет отверткой панель управления. В холодильнике у Лайлы завалялся вчерашний кофе, но она пьет его, не замечая прогорклого вкуса, пока на экране камеры наблюдения
Лина, 27 лет, постоянно теряет ключи от своей квартиры в старом доме на Бруклин-авеню. Каждое утро начинается с поисков: она заглядывает под микроволновку, проверяет ящик с вилками, иногда находит их в кармане зимней куртки, висящей в шкафу с марта. На работе, в муниципальной библиотеке имени Фроста, она случайно ставит книги не на те полки — детективы оказываются между кулинарными справочниками, а научная фантастика заползает в раздел садоводства. «Ты хоть спишь нормально?» — спрашивает её
В Бостонской городской больнице медсестра Лиза Марлоу замечает странные смерти пациентов после введения нового обезболивающего «Ксалодрин». Она сравнивает записи в компьютере за чашкой кофе с прогорклым вкусом: у всех жертв — синие пятна на запястьях. «Ты точно не перепутала дозировки?» — спрашивает усталый доктор Эванс, поправляя очки с треснувшей дужкой. Лиза крадёт ампулу из холодильника, заваленного стикерами с детскими рисунками, и отдаёт её брату-студенту Джейку. Тот находит в растворе
Представь, как переезжаешь в старую хрущёвку на окраине города, где скрипят половицы и странно пахнет корицей в лифте. Твоя новая соседка сверху — девчонка лет двадцати, которая каждую ночь заводит патефон с одной и той же пластинкой, а днём рисует на стенах подъезда птиц, которых никто, кроме неё, не видит. Ты пытаешься жить обычной жизнью: работа, походы в магазин, попытки не сойти с ума от одиночества. Но её взгляд — будто она знает, что ты сегодня видел во сне, — не даёт просто отмахнуться.
Представьте: вы только въехали в дом мечты, а через неделю в дверь летит анонимное письмо с угрозами. «Добро пожаловать в ад, новосёлы. Вы знаете, что творили здесь предыдущие хозяева?» — и дальше по нарастающей. Герои сериала сначала смеются, мол, тролли местные развлекаются. Но когда письма становятся всё мрачнее, а в окнах соседних домов начинают мелькать силуэты с биноклями, смех застревает в горле. Это ж надо — целый район одержим твоей семьёй, как коллекционер бабочками. Каждый шаг на
Люк Мерсье, хирург из Льежа, каждую ночь дежурит в отделении экстренной помощи клиники Saint-Jean. В кармане халата — пузырёк с таблетками кеторолака: «Для пациентов», — бормочет он, глотая две штуки перед сложной операцией. Замечает, что подростки с передозировкой описывают одинаковые симптомы: тошнота, звон в ушах, синие пятна на запястьях. В медкарте одного из них — рецепт с печатью частной клиники в Шарлеруа. «Кто выписал?» — спрашивает Люк у медсестры Элизы. Та пожимает плечами: «Доктор
Ник, в заляпанном мукой фартуке, ставит горшок с картофельным супом на плиту, ворча на Джека, который опять задержался из-за ночных репетиций с группой. «Ты хоть раз можешь прийти до десяти? У нас полдень, а холодильник пустой!» — хлопает дверцей Ник. Джек, поправляя гитару за стойкой, бросает: «Расслабься, я же успел купить сыр. Или ты хочешь, чтобы я тут спал?» Брендон, разливая кофе для постоянной клиентки миссис Эверетт, ворчит: «Хватит трепаться, Джек, помоги разобрать посудомойку».
Знаешь, иногда жизнь кажется такой пресной, будто неделями ешь овсянку без соли. Вот если бы существовала контора, которая умеет фабриковать страх под заказ... Слушай, я бы туда сбежала в первую очередь! Представь: приходишь, рассказываешь про свою вечную тоску, а тебе в ответ — бац! — персональный кошмар, от которого даже мытьё посуды в два часа ночи покажется экстремальным видом спорта. Честно, после такого любой «скучный» вечер с забытым чаем и потрескавшимися обоями станет как отпуск на
В нашем уютном пригороде творится что-то странное. Питомцы начинают исчезать один за другим, словно кто-то специальную охоту за ними устроил. Ну что тут сказать, взрослые в таких делах абсолютно бесполезны. Кто-то вечно с работы не приходит, кто-то разводит руками со словами «это ветеринарное дело». Вот и понятно, что заниматься расследованием придется нам, юным сыщикам. Офис наш, конечно же, готов к делу. Ну, если считать груду игрушек в детской полноценным офисом. Так что народ, заряжаем