Ана Лара, молодая архивистка из Мехико, находит в коробке с детскими вещами потрёпанный дневник своей покойной матери. На страницах с пятнами кофе – записи о пропаже девушки в городке Пуэбла в 1998 году. В кармане обложки – синий конверт с выцветшими фотографиями: женская фигура у ворот асьенды «Ла Касита», обрывок газеты с заголовком «Исчезновение ученицы колледжа». Ана берет отпуск, едет в Пуэблу. В баре «Эль Соль» бармен Хавьер, сверяя её лицо с фото в её руках, хрипит: «Твоя мать тоже
Лукас, 16 лет, каждое утро просыпался в своей комнате с треснувшими стенами в Мехико, где на полу валялись старые квитанции за воду и открытки из Акапулько. Отец, Эстебан Моралес, исчез после того, как пообещал купить Лукасу новый велосипед к *Дню Мёртвых*. В ящике комода под стопкой поношенных рубашек Лукас нашёл билет на автобус до Пуэблы с пометкой *"Не доверяй Рамосу"* и фото отца в компании мужчины в чёрной ковбойской шляпе. Соседка Кармен, продавщица из лавки *тако аль пастор*,
Кармен, продавщица на рынке *La Merced*, нашла в старом чемодане отца письма на розовой бумаге. Там упоминалась женщина по имени Исабель и адрес в районе Кондеса. "¿Qué diablos hacía él escribiéndole a una desconocida?" — бормотала она, разглядывая потёртую фотографию 1985 года, где отец стоит рядом с незнакомкой у фонтана *Fuente de Cibeles*. Её брат Эдуардо, таксист, отмахивался: "Deja el pasado, tenemos que pagar la luz". Но вечером, за рюмкой текилы в баре *El
В Медельине 22-летняя Луиза, дочь часовщика, находит в разобранном будильнике потёртый медальон в форме сердца с гравировкой *"El verdadero tesoro está en el silencio"*. На следующий день её отца, Рафаэля, увозят на чёрной *Chevrolet Tornado* неизвестные в чёрных шляпах. В кармане его рабочего халата Луиза обнаруживает билет на автобус до Буэнос-Айреса с датой прошлого лета и пятном кофе со сгущёнкой. Поиски в мастерской приводят её к старому клиенту — таксисту Пабло, который бормочет
Карлос, парень с татуировкой змеи на шее, прятался в лавке специй на рынке Мериды, когда в дверях появилась Ана в потёртых джинсовых шортах и с корзиной чили. «Твоя рубаха в порохе, — прошипела она, швырнув ему поношенную панаму. — Надевай и иди за мной». Он попытался засмеяться, но споткнулся о ящик с сушёными кактусами, рассыпав алые зёрна ачиоте по глиняному полу. Пока они пробирались через толпу, Ана тыкала пальцем в узкие переулки, где пахло жареными тако и бензином. В её голосе звенела
Представь глухонький городок где-то в мексиканской глуши — все в пыли от соляных шахт, народ шепчется за закрытыми дверями. А потом началось: девчонки стали пропадать. Сначала одна, потом другая… Возвращались они только в виде изуродованных тел — такие подробности, что даже видавших виды копов мутило. Прислали какого-то столичного крутого чиновника, Трухильо, кажется. Местный шериф Салазар, видно, уже крышу терял — они ж все тут друг друга знают поколениями. И вот что дико: все жертвы хоть раз