Мия, 19 лет, каждое утро протирает стойку в *Luna Café* на углу Элм-стрит. В 7:45 без опозданий появляется Хиро, 22 года, в мятом пиджаке из комиссионки. Он ставит на стол термос с остатками вчерашнего супа: "Меняй эспрессо на обед — бартер ещё действует?" Мия бросает в его чашку два куска рафинада, как всегда, не спрашивая. За окном — рыжий кот, регулярно ворующий маффины с витрины. За неделю до осеннего фестиваля в кафе вваливается Кай, 25 лет, с акварельными пятнами на рукавах. Он
Лиам, в потёртой ковбойской шляпе, чинит сломанный забор на отцовской ферме под Альбертой, когда замечает пыльный седан, подъезжающий к соседнему дому. Из машины выходит Эмили в чёрных кедах и рваных джинсах, грузя коробки с книгами. «Тут даже сотовый не ловит», — бросает она, поправляя фиолетовые пряди волос. Лиам молча протягивает ей термос с кофе — через час они уже едут на его ржавом пикапе к озеру Гурон, где она впервые смеётся, спотыкаясь о коровью лепёшку. В субботу Джейкоб, младший брат
Джейк, бармен с рыжими залысинами и татуировкой якоря на запястье, чистит бокалы в баре на Бруклине, когда заходит Эмма — в помятом пальто и с потрёпанным блокнотом. Она просит кофе с ромом, но бар уже закрыт. *"Ладно, тогда просто расскажи, как его готовить. Мне для книги… детектив, если интересно"*, — бормочет она, роняя варежку. Он смеётся, достаёт термос с остатками глинтвейна: *"Детектив? Похоже, вы сами пытаетесь что-то расследовать"*. Они разговаривают до утра — она
Кара Монро, 27 лет, возвращается в родной Чарльстон (Южная Каролина) после увольнения из чикагской маркетинговой фирмы. В гараже покойной бабушки Эдит она находит коробку с письмами на французском, адресованными некоему Жаку из Квебека. В местном кафе *Dockside*, за чашкой пережаренного кофе, ее друг детства Лиам Грейнджер, теперь механик, роняет: «Эдит каждый четверг брала билет на паром до Мон-Орэль. Спроси старика Харрисона — он водил тот рейс». В порту Харрисон, чиня сеть, бормочет: «Она
Лина, 17 лет, переезжает в Гленвуд — городок с озером, где водопад грохочет за школой. В кафе «Двойной эспрессо» она моет кружки с потёртыми ручками, а за окном Джейк, её сосед из детства, ковыряется в моторе грузовика. «Опять масло на футболке?» — бросает она, вытирая стойку тряпкой с запахом лимона. Он смеётся: «Лучше, чем твои пятна от латте». Вечерами они сидят на пирсе, где доски скрипят под ногами, а Джейк рисует в блокноте чертежи для мопедов. Лина собирает гальку в жестяную банку из-под
Эмили выгружает чемоданы у кафе «Причал», где тётя Мэгги, в фартуке с пятнами от варенья, машет ей из-за стойки. «Три ложки сахара в капучино, как раньше?» — кричит Мэгги, доставая потёртую кружку. На второй день Эмили замечает Джейка, который чинит старую лодку у рыбацких доков. «Сломалось весло, или память подводит?» — бросает он, напоминая, как они в детстве провалили попытку уплыть на ней в «кругосветку». Вечера Эмили проводит за уборкой столиков с остатками черничного пирога, слушая, как
Эмили Картер приезжает в Седжвик, провинциальный городок на севере Онтарио, после звонка из больницы: отец, Джонатан, умер от инсульта. В его мастерской, пахнущей лаком и старыми газетами, она находит под половицей потрёпанный блокнот с координатами — 48°34’N, 83°48’W. «Зачем ему метки посреди тайги?» — вслух спрашивает она, проводя пальцем по карте. Местный бармен, Лукас, замечает блокнот за стойкой, пока Эмили пьёт кофе с корицей: «Твой батя последние месяцы пропадал у Чёртовой сосны.
Ох, этот фильм! Ну че, я сначала думала: опять шаблонная праздничная комедия с парой шуток про ёлку и подарки. Ан нет! Сюжет врезался как ледяная сосулька за шиворот — неожиданно, смешно и местами до мурашек. Представь: пытаешься за день объехать всех родственников, а они-то у тебя... Ну, скажем так, "особенные". То бабушка с её вечными советами про внуков, то брат-экстремал, который тащит тебя на крышу украшать гирляндами — и всё это под аккомпанемент вечного "А когда