Джане Армоган

Майкл и Джейкоб Харт копались в гараже отца на окраине Ванкувера, разбирая коробки с автозапчастями. Под промасленной тряпкой Майкл нашел конверт с квитанциями об оплате какого-то склада в порту. "Смотри, — он ткнул пальцем в дату, — за два дня до смерти он перевел 15 тысяч. Кому?" Джейкоб, вытирая руки об рваную футболку, буркнул: "Может, новую прокладку купил для грузовика? Ты вечно ищешь заговоры". Но когда Майкл достал из-под верстака фотографию отца с незнакомцем в
Мэри Бэйли, 17 лет, втирает пятно от кофе на фартуке, пока мать кричит из кухни: «Забери Джима из школы, а то опоздаем на смену». Младший брат, Джим, 10 лет, астматик, забывает ингалятор в тумбочке с наклейками динозавров. Их дом в пригороде Квебека — серые стены, треснувшая плитка, запах лекарств и жареного лука. В школе Мэри замечает, как Люк Мартен, сын владельца местной лесопилки, бросает в её сумку свёрток. Внутри — окровавленный перочинный нож и записка: «Знаешь, что он сделал с твоим
Лиам, 32 года, оператор колл-центра в Торонто, случайно набирает номер Алины, 28-летней художницы из Ванкувера, когда его наушник со сколом на правом динамике выпадает из порта. Вместо стандартного скрипта про страховку он бормочет: «Извините, я… э… вы сейчас рисуете?» Алина, вытирая акрил с пальцев об джинсы, смеется: «Нет, жду, пока чайник закипит. У вас в Торонто тоже дождь?» Они говорят 47 минут — Лиам прячет экран монитора от начальницы, Алина оставляет следы ладони на холсте. Следующие
Эмили, студентка колледжа в Ванкувере, подрабатывает в кофейне «Белый кролик» на углу Робсон-стрит. Каждую среду к ней заходит Лиам, парень с рыжими волосами до плеч, который заказывает латте с двойной порцией корицы. «Ты не передумала насчёт субботнего кино?» — спрашивает он, разглядывая её значок с кроликом на фартуке. Эмили отводит глаза, поправляя прядку чёрных волос, выбившуюся из пучка: «Может, в другой раз». В тот же вечер она видит Лиама в библиотеке кампуса — он рисует в блокноте
В пригороде Бостона, 12-летняя Миа Честнат пытается приклеить бумажную звезду на покосившуюся ёлку, пока её старший брат Итан чинит гирлянду с перегоревшими лампочками. «Пап сказал, что фонари вешали только на крыльцо, — бормочет он, выдергивая провод из розетки. — Если снова перегорит, я не полезу». Их мать, Эллисон, достает из шкафа треснувший фарфоровый набор с оленями, вспоминая вслух: «Бабушка Нора ненавидела эти тарелки, но каждый год ставила». Отец, Дэвид, опаздывает с работы, забыв
Лейла, 17 лет, роется в архивах городской библиотеки Сент-Эллен — маленький шахтерский городок в Онтарио, где снег к февралю превращается в серую кашу. За стопкой справочников по добыче меди 80-х она находит потрепанный дневник с инициалами «М.Р.». Внутри — детские рисунки сердец, исписанных цифрами, и запись от 14 февраля 1987: *«Он смотрит через окно. Мама говорит, это ветер, но я вижу его пальцы»*. На обороте — карта с отметкой у заброшенной часовни за рекой. В тот же вечер ее брат Джейкоб,