Джадсон Миллс

Элиза Карвер, жена пастора из захолустного городка Бентон-Сити (штат Джорджия), обнаруживает в старой Библии мужа записку с женским именем — *Лейла*. На кухне, разливая остывающий кофе, она роняет фразу сестре Мейв: «Джейкоб три года прятал это за Псалмом 23… Как слепой щенок верила в его святость». Пока муж читает проповедь о прелюбодеянии, Элиза пробирается в его кабинет, находит ключ от сейфа в ящике с гвоздями и церковными квитанциями. Внутри — пачка писем с адресом мотеля «Магнолия» и фото
Джесс находит коробку с карточками в старом шкафу на чердаке, после переезда в дом тети Лорны. На одной — красная клякса и координаты: *«Склад, 21:00. Не бери телефон»*. Лиам, ее младший брат, смеется, натягивая черный худи с дыркой на локте: *«Типа квест? Лучше, чем эта дыра»*. Они пробираются через ржавые ворота за автобусной остановкой. Внутри — цепь, фотография незнакомца в очках и записка: *«Спроси у Софии про 3 октября»*. София, новенькая из параллели, на перемене мнет рукав кофты с
Джейкоб Рейнольдс, 27 лет, вернулся в родной Редвуд-Хиллз после смерти матери. В её старом доме, пахнущем плесенью и лавандой, он нашел в шкафу за клубками пряжи потёртый дневник с чертежами устройства, напоминающего гибрид радиоприёмника и парового двигателя. В кафе «Лисья нора», где официантка Лиза вечно путала заказы, его младшая сестра Эмили, закатывая глаза, бросила: «Папа говорил, что это бред. Помнишь, как он рвал страницы?» Джейкоб провёл пальцем по схеме, где чернилами было выведено:
Колт Беннетт, вечно в потёртой ковбойской шляпе, разворачивает свёрток, перевязанный шпагатом. Внутри — ржавый револьвер 1873 года с гравировкой *"Для настоящего мужчины"*. «Джо-старикашка опять свои антиквариаты подкидывает», — бормочет он, поправляя прядь волос, выбившуюся из-под шляпы. Эбби, его жена, хлопает дверцей посудомоечной машины: «Опять хлам? Нам бы холодильник новый, а не оружие». Дети, Роан и Мэгги, уже тащат пистолет во двор, палят по банкам из-под персиков. Соседский
Представляешь этого Уокера? Ну, тот тип, который за друзей в огонь готов прыгнуть, а с врагами разбирается так, что потом их годами из кошмаров не выковыряешь. С ним вообще шутки плохи — чуть что, сразу индейская кровь дает о себе знать: то ли интуиция, то ли какая-то первобытная ярость. Но работает-то он по старинке, без всех этих ваших гаджетов и технологий. Как будто дедовские методы — святое! А вот его напарник, Триветт, полная противоположность. Тот ещё выдумщик: вечно с новыми фишками,
Знаешь, как бывает: вроде герой-одиночка, выполняешь грязную работу за государство, а потом бац — и понимаешь, что сам стал частье системы пострашнее. Вот Нэт из тех парней: годами мочил врагов режима в тени, пока не догнал, что его команда — просто пешки в игре наркобаронов. Типа, уберем одного пахана — расчистим дорогу другому. Классика, да? А он-то верил, что служит добру… Решил сваливать, конечно. Но кто ж отпустит живую легенду? «Однажды вступил — выходишь в гробу» — их девиз. Думал,
Знаешь, есть у меня один любимый герой – этот рейнджер, ну тот, который как стихия: если уж взялся за дело, то хоть ураган, хоть цунами его не остановят. Вот опять он в кадре: ковбойская шляпа, взгляд холоднее техасской зимы, и опять эти бандиты, которые вечно думают, что законы писаны не для них. Типа, парень вообще неубиваемый! Пока он на посту, в Техасе хоть детей на улице оставляй — ничего не случится. Но эти новички-бандиты... Серьёзно? Они что, вообще не в курсе, с кем связались? Видимо,
Вот, смотри: старый Гас Кантрелл, этот седой упрямец с сигарой в зубах, вляпался в историю. Ему поручили «Базз» — команду, которая даже мяч-то, кажется, последний раз видела в прошлом веке. Ребята там — сплошное недоразумение: то ворота свои путают, то друг на друга натыкаются. А Гас? Да он хоть тресни, но тащит их к чему-то вроде славы. Серьёзно, я бы на его месте уже давно рвал на себе футболку от бессилия, а он там орет с трибуны, будто у него в запасе волшебный пенальти. Честно, иногда