Кисэцу Фудзивара

Фукура Миязуми, бывшая участница идол-группы, срывает накладные ресницы и бросает их в мусорку возле станции Наха. В кармане — смятый конверт с зарплатой за уборку в аквариуме «Гаммагама». «Смотри, Каору-сан, рыбы-бабочки сегодня активные», — тянет она за рукав менеджера Кукуру Мидзукаву, указывая на треснутый резервуар. Кукуру, в потёртой кепке и резиновых сапогах, хрипит: «Не отвлекайся. Сегодня чистим фильтры, иначе медузы сдохнут к пятнице». В подсобке пахнет йодом и старыми водорослями; на
Мито, владелица крохотного бара в переулке Ниси-Огикубо, каждое утро протирала стойку тряпкой с запахом цитрусовых. Рядом с ней Хибики, студентка-подработница, расставляла бутылки саке с наклейками «Только для регулярных» на полках, которые скрипели от малейшего касания. «Опять забыла убрать лёд после вчерашнего», — бросила Мито, кивая на раковину, где таяли кубики в металлической формочке. Нацуки, пожилой завсегдатай в помятом пиджаке, ворчал у окна: «В моём "Сапфировом тумане"