Брюс Спрингстин

В Лос-Анджелесе, 1966 год. Брайан Уилсон сидит в студии Gold Star, обложенный кассетами с демо. Рука дрожит, когда он включает магнитофон — из динамиков льётся набросок «God Only Knows». «Карл, попробуй верхний вокал здесь», — бормочет он брату, указывая на строчку в тетради. За окном шумит Сансет-Стрип, а в углу стопка неоплаченных счетов от психиатра доктора Ланді. По вечерам Брайан закутывается в плед, слушает пластинки Филла Спектора, пока Мелинда, его будущая жена, разогревает суп на
Хавьер, 34 года, переезжает в квартиру на Calle de Toledo после разрыва с Марией. В ящике комода находит старую тетрадь с чужими стихами, испачканными пятнами красного вина. Каждое утро покупает *café con leche* в баре «Эль Сур», где официантка Росарио спрашивает: «Опять не спишь? У тебя под глазами как у покойника». По вечерам втихаря переписывает чужие строки в блокнот с облезлой кожей, меняя рифмы. Через неделю звонит незнакомец: «Тебе нравятся мои мысли, ворюга? Заплатишь деньгами или
Представь, как из грязных подвалов и дымных клубов вырывается на свет нечто невероятное — группа парней, чья музыка врезается в эпоху, как нож в масло. Это же история не про славу и глянец, а про кровь, пот и гитарные струны, рвущиеся от накала. Они начинали как подтанцовка для звёзд, но в их жилах пульсировало что-то дикое, неукротимое. Ты чувствуешь, как каждый концерт, каждая ночь в автобусе сближают их, но уже где-то на горизонте маячат трещины — амбиции, ревность, тяжесть бесконечных
Представь себе захолустный городок, где пыль на дорогах смешивается с горечью нереализованных мечт. Тут все друг друга знают, но за улыбками скрывают ножи предательств. Главная героиня — бывшая звезда школьной рок-группы, а теперь барменша с пачкой неоплаченных счетов. Её брат, местный шериф, помешан на порядке, но сам тонет в долгах и вранье. А ещё есть парень с востока, который приехал «на пару дней» и застрял на год, будто город высасывает из людей волю. Они сталкиваются, спорят, пьют
Знаешь, когда смотришь эту крутую киношку про рок, аж мурашки по коже! От первых зажигательных аккордов 50-х до психоделических экспериментов 90-х — как будто прокатился на музыкальной машине времени. То гитарные риффы тебя накрывают волной, то внезапно ловишь себя на мысли: "Чёрт, да эти ребята в кожаных куртках вообще перевернули мир!" Особенно цепляет, как там показывают переход от миленьких мелодий к настоящему бунту. Вот Элвис бесит моралистов, потом Хендрикс поджигает гитару, а