Привлекательная девушка Жозе любит трогательные романы и с удовольствием их читает. У неё полно свободного времени, поскольку она не в состоянии самостоятельно передвигаться. Юная особа прикована к инвалидному креслу и порой чувствует себя ужасно беспомощным человеком. Ей хочется опереться на надёжное плечо близкого товарища и перестать страдать от невыносимого одиночества. Жозе коротает досуг за чтением и рисованием. Однажды она знакомится с обаятельным студентом Цунэо, который за определённую
Джимми, 19 лет, моет стойку в тайбэйском интернет-кафе на улице Чэнду, когда заходит Ами — японка в потёртой кожаной куртке. Она тычет пальцем в ценник на тайваньском чае с шариками, бормоча: *«Сань… сань десять долларов?»* Он смеётся, рисует на салфетке иероглиф «три», а она вытаскивает блокнот с каракулями: горы Алишань, старушку у метро. По вечерам он включает ей демо-записи своей группы — треск гитарного усилителя заглушает гул игровых компьютеров. Через неделю она приносит термос с
Хирото Кагами, старшеклассник из захолустного городка Сиратори, каждую ночь таскает в заброшенную обсерваторию на окраине леса старый телескоп отца. Там он сталкивается с Миюки Амано, одноклассницей, которая разрисовывает стены граффити с созвездиями. «Ты тоже видишь эти вспышки за Альдебараном?» — спрашивает она, показывая на треснувший экран своего планшета с аномальными графиками. Через неделю в местном супермаркете «Санрайз» они находят в отделе заморозки пакет с маркировкой «Образец №7» —
Митико, тридцать два года, каждое утро считает трещины на потолке своей однокомнатной квартиры в старом доме возле станции Коива. Ванная с облупленной зелёной плиткой, холодильник гудит, как больной — внутри только банки с солёными сливами и энергетики. По соседству Юкико, двадцать восемь, три дня не выходила из-под одеяла, пока хозяйка не начала стучать в дверь из-за просроченной аренды. «Если умру здесь, — шепчет Юкико в телефон подруге из Осаки, — запах заметят через неделю. Может, раньше,
Рюдзо, инженер из Токио, копается в старых чертежах отца в квартире с потрескавшимися обоями. На кухне гремит пустая банка корма — кошка Нана сбежала снова. В гараже, где пахнет машинным маслом, он натыкается на ржавый котел, который отец называл "машиной времени". Бывший коллега Хироси, в мятом пиджаке, предлагает контракт: "30 лет криосна, а там — патент на твою систему ИИ. Выплатим долги". Рюдзо мнёт в руках ошейник Наны: "Если проснусь, а её не будет…" Хироси
Юки, девушка в потёртом фартуке кафе «Лунар», каждое утро протирала стойку от следов заварки. В углу зала Акира, курьер с татуировкой дракона на запястье, разбирал посылку с маркировкой «18:00 — станция Сибуя». «Твой кофе остыл», — бросила она, кивая на чашку с трещиной. Он усмехнулся: «Как твой сон после вчерашнего? Опять соседи орали до трёх?» За окном дождь стучал по крышам такси, а в телевизоре над барной стойкой крутили новости о пропавшем студенте из района Такаданобаба. В подвале своей
Саори Камия, младшая медсестра в токийской клинике «Хигаси-Икэбукуро», случайно замечает, что у новорождённого в её отделении странная родинка за ухом — идентичная той, что была у ребёнка её сестры, умершего месяц назад. Вместо того чтобы сообщить начальству, она тихо меняет бирки между двумя младенцами: своим племянником Кэйтой и сыном зажиточного архитектора Такаси Риндзи. Дома Саори прядет чужие вещи — голубой комбинезон с вышитыми инициалами «Т.Р.» — под старыми газетами в шкафу, пока её
Чихая сидела на холодном полу зала Оми Дзингу, поправляя сбившуюся заколку в волосах. Рядом валялась сумка с потёртыми картами — запах лакада смешивался с ароматом жареной лапши из коридора. "Пятый ряд, третий уровень", — пробормотала она, перебирая стихи в уме. Таити, сгибая длинные ноги на скамейке, бросил взгляд на её дрожащие пальцы: "Если проиграешь Арте, заставлю мыть доски в клубе весь месяц". В ответ Чихая лишь прикусила губу, услышав своё имя из динамиков. На
Знаешь, как бывает — живешь себе в какой-то дыре на краю света, ходишь в школу, где даже фестиваль местный больше похож на опросник из трёх пунктов. И тут бац: главный герой (типичный ОЯШ, да?) вдруг швыряет свою бейсбольную перчатку куда подальше. Вообще бросил спорт, которым жил годами! Представляешь? А ещё и с лучшим другом поругался так, что, кажется, стены трещали — я б на его месте точно в подвал сбежал бы реветь. И вот, когда всё уже катится под откос, появляется она. Эта рыжая бестия с