Молодой и амбициозный кулинарный мастер стремится ввергнуть в смятение устоявшиеся традиции и вкусовые предпочтения уже признанного "звездного" шеф-повара. Этот юный талант, полный энергии и новаторских идей, не боится вызывать авторитеты и ставить под сомнение устоявшиеся кулинарные догмы. Его упрямство и непреклонность, его стремление к инновациям и свежему взгляду на привычные вещи, пробуждают в нем дух истинного революционера в мире высокой кухни. Он не боится экспериментировать и
Сюзанн — жена успешного хирурга и мать двоих детей. Однообразие семейной жизни постепенно начинает угнетать её, и Сюзанн принимает решение вернуться к своей прежней профессии врача. Её муж, поддерживая её начинания, нанимает рабочего по имени Иван для обустройства кабинета. Все казалось бы шло по плану, но жизнь, устоявшаяся годами, рушится в один момент. Между Сюзанн и строителем Иваном возникает непреодолимое влечение, которое меняет всё. Это неожиданное чувство ставит её перед сложным
В кафе на углу улицы Монж Антуан, продавец старых книг с потёртыми корешками, заметил Елену, которая листала сборник Эминеску с карандашными пометками на полях. «Вы читаете по-румынски?» — спросил он, поправляя очки. Она подняла глаза: «Только если стихи не слишком грустные». Она приехала из Бухареста изучать барокко в Сорбонне, жила в крохотной комнатке над пекарней, где по утрам пахло круассанами. Они три часа говорили о «Идиоте» и балканских церквях, а потом шли под дождём до метро, смеясь
Капитан Робер Сюркуф, с кинжалом за поясом и потёртой картой Мадагаскара в руках, спорит с боцманом Луи о курсе у берегов Мозамбика. «Тысяча чертей, здесь рифы! — хрипит Луи, показывая на пятно ржавчины на карте. — Твой «Гроза» сядет на мель, как пьяный маркиз». Сюркуф, разгрызая сушёную рыбу, бросает: «А ты проверь снасти. Или хочешь, чтоб португальцы нас опередили?» Ночью юнга Жан, чиня парус, находит в складках ткани зашитое письмо с печатью Ост-Индской компании — кто-то из команды
Робер Сюркуф, корсар с шрамом через левую бровь, ругается с боцманом Жан-Батистом из-за прогнивших канатов на бриге *Удача*. «Следующий шторм порвет снасти, как паутину», — хрипит Жан-Батист, обматывая руку грязной тряпицей. В трюме пахнет сыростью и соленым мясом. Команда из двадцати человек — португальцы, беглые каторжники, пару малайцев — чистит мушкеты ржавым тряпьем. В каюте Сюркуфа на столе валяется карта Мадагаскара с пятнами рома, рядом — письмо от жены Анны: *«Говорят, ты взял форт
Элизабет Жюрье, судья из прокуратуры Гавра, приезжает в Пон-Л’Эвек с дочерью-подростком Лу после скандала с утечкой данных по делу о коррупции. Они заселяются в двухэтажный дом на rue des Jardins — обои в цветочек, на кухне пахнет сыростью. Лу тычет пальцем в трещину на потолке: «Здесь вообще кто-то жил последние сто лет?» Элизабет молча разбирает коробки с юридическими кодексами, когда звонит телефон: тело женщины нашли в канаве возле фермы Дювалей. На месте комиссар Легран, в пальто с
Роман, 28 лет, бармен в кафе *La Lune Rouge* на углу улицы Лепик, разливает эспрессо для утренних клиентов, когда замечает Мелани — студентку-биолога из Сорбонны — которая роется в мусорном баке за углом. Она вытаскивает слизнеподобный комок с переливающейся кожей, заворачивает в свой клетчатый шарф. "Ты видел, как оно двигалось?" — Мелани тычет пальцем в существо, пока Роман протирает стойку тряпкой с запахом прогорклого молока. Они несут находку в её квартиру на бульваре Распай,
Лена, 12 лет, застряла в душной патуарской квартире, пока её мать разбирала коробки после переезда. За окном — промозглый Лион, лужи на асфальте блестят под фонарями. В шкафу за старыми пальто она нашла потёртый блокнот с пометкой «Ж.Р., 1987» и картой, где красным крестиком выделен заброшенный трамвайный депо. «*Там спрятано то, что заставит часы идти назад*», — прочитала она вслух, к удивлению соседского мальчишки Тео, заглянувшего через балкон. Он швырнул в неё бумажным самолётиком: «Скучно?