В один роковой момент, студент Кэй Куроно и его неразлучный друг Като Масару, столкнулись лицом к лицу с суровой реальностью смерти, пытаясь спасти человека, упавшего на рельсы метрополитена. Их благородный поступок оборвался трагедией под колесами приближающегося поезда. Однако, вместо ожидаемого конца, они обнаруживают себя в мрачной, загадочной комнате, наполненной другими недавно умершими людьми. В центре этого замкнутого пространства доминировал огромный чёрный шар, известный как Ганц.
Три увлекательных повести, развертывающиеся на фоне живописного Токио. "Мечты о Свете". Молодая пара, Акира и Хироко, ставит перед собой амбициозные цели в огромной метрополии — Токио. Акира жаждет осуществить свою мечту и стать известным режиссером, в то время как Хироко стремится найти свое место в мире, что приводит ее к чудесному и необычному открытию своего призвания. "Цветочный Глотатель". Необычное существо, обитающее в подземельях города, питается исключительно
Жизнь для школьников, выросших в мире японской поп-культуры, далека от лёгкости и беззаботности. В окружении повседневных тревог и социальных напряжений, главные герои находят утешение и спасение в своём кумире — таинственной и поэтичной Лили Чау-Чау. Её меланхоличные песни становятся для них своеобразным убежищем, местом, где они могут скрыться от жестоких реалий окружающего мира. Погружаясь в музыку Лили, герои обретают не просто аудиальное наслаждение, но и эмоциональную связь, которая
В Эдже, городе из ржавого металла и треснувшего бетона, Клауд Страйф развозит грузы на мотоцикле «Фенир», пряча под нарукавником черные пятна Геостигмы. В баре «Седьмое небо» Тифа Локхарт разливает самодельный эль детям с такими же пятнами — вроде Дензела, который чистит картошку у раковины, пока Марлена поливает желтые цветы в разбитой кадке. «Они ищут *маму*», — бросает Клауд, наблюдая, как Кададж со своей бандой шарит по пустошам, выкапывая ящики с обрывками Дженовы. В гараже, пахнущем
Саори Камияма, 22-летняя студентка из Осаки, находит в старом доме бабушки в Киото потрёпанный чемодан с письмами на японском и английском. Внутри — фото 1946 года: американский солдат в форме стоит рядом с её прабабушкой Акико у каменного моста Сюдзэн-дзи. «Кто это?» — спрашивает Саори у бабушки Митико, которая резко прячет письма в комод с резными драконами. В тот же день в Сан-Франциско Микаэла Росс, библиотекарь, получает от адвоката ключи от заброшенной квартиры покойной матери. В
Токийский район Сибуя, октябрь. Такуя, 22-летний студент-недоучка, подрабатывает ночным грузчиком на складе у реки Сумида. В перерывах он чинит старый радиоприёмник, доставшийся от деда, ловя странные помехи в эфире — ритмичные щелчки, похожие на азбуку Морзе. «Слушай, это же не случайно», — говорит ему Нао, коллега-инвалид, показывая запись с камеры наблюдения: в 3:14 утра их склад заполняет густой туман, хотя на улице ясно. На следующий день Тэкуя замечает в толпе возле станции Икэбукуро
Дэнни, в мятом пиджаке от Uniqlo, сидит на полу токийского офиса с ноутбуком на коленях. Рядом — Кэз, листает договор с местным продюсером, тыкая в пункт о перерасходе бюджета: «Тут опять про штрафы, если мы не уложимся в срок. Ты вообще читал это перед подписью?» За окном — неоновые вывески Сибуи, а внутри — пластиковые стулья и гирлянда, оставшаяся после корпоратива. Алан, с наклейкой «Изучаю японский!» на макбуке, пытается объяснить дизайнеру Сато-сан через Google Translate, почему логотип
Юки, 16 лет, живет в портовом городке Сирауми, где каждый вечер на старом пирсе чинит дедову рыбацкую сеть. Ее младший брат Такуya вечно теряет школьные тетради в прибое, а сосед-старик Итиро ворчит на чаек, ворующих сушеную кальмаровку из его ларька. Однажды после шторма Юки находит в водорослях потрескавшийся кулон с синим камнем — при касании в ее голове звучит женский голос: *"Они проснутся у третьей луны…"*. Такуya смеется, когда она рассказывает о голосе, но вечером замечает,
Представь: просыпаешься утром, а в зеркале вместо тебя — кто-то чужой. Нет, это не шутка. Лицо будто стерли, оставив пустую маску, а все вокруг делают вид, что так и должно быть. Герой моего рассказа сначала думал, что сошел с ума — как еще объяснить, что даже мать не узнает его голоса? Вместо паники он втянулся в эту игру: стал наблюдать, как «новый он» живет его жизнью, ходит на работу, пьет кофе в той же забегаловке. Страшно? Еще бы! Но больше бесило, что все, будто сговорившись, игнорируют
Токио в сезон дождей — это как живой организм: неоновые вывески мерцают сквозь пелену воды, асфальт дышит паром, а где-то между небоскребами застревают крики цикад. Вот в такую погоду он и появился — этот чудаковатый детектив с пронзительным взглядом, который разбирал преступления, как пазлы, даже не отряхнув плащ от капель. Местные копы сначала крутили пальцем у виска, пока он не нашел пропавшую дочь олигарха за сутки, распутав ниточки через подпольные маджонг-клубы и старую татуировку якудзы
Дениэл втирает сажу с перчаток, глядя на трещину в стене церкви. За окном — пыльные улицы Мидгара, где бандиты в перекошенных касках выменивают пайки с синтетическим мясом. «Думаешь, эти цветы заменят энергетику мако?» — хрипит Лани, перебрасывая мешок с удобрениями через плечо. Она ковыряет ножом в грунте, где проросли два жёлтых лепестка — мутировавшие потомки тех, что когда-то сажала Эйрис. Дениэл молчит, достаёт из кармана сломанный коммуникатор: голограмма Шинры мерцает, обещая
Вот это приключение! Представьте: канун Рождества, два приятеля — видимо, мозгов им на двоих как у снеговика — решили, что переодеться в бородатых Сант гениальный план для ограбления банка. Ну а что? Наряд праздничный, люди не заподозрят! Только вот незадача: выбегают с мешком денег, а их тачка… эвакуирована на штрафстоянку. Вообще, анекдот! Типа, "Санта-воры", а машину как ловко у них увели — прям рождественское чудо наоборот. Вот тут-то и начинается цирк. Вместо того чтобы, не знаю,
Знаешь, эта история про Сефирота до сих пор мурашки по коже вызывает. Ну тот самый, который вроде как героем был, а потом взял и спалил дотла целую деревню — ту самую, куда он с Заком и Клаудом пришёл искать свою мать. Представляешь? Идёшь за чем-то светлым, а в итоге… такое. Жуть. А потом он, конечно, рванул к этому чёртову реактору Мако в горах — там же его мать, Женова, ждала. Ну или то, что от неё осталось. Мне кажется, он сам уже не понимал, что ищет: правду, месть или просто сойти с ума
Представляешь, Кэй Куроно до сих пор крутится в этой адской игре — ну знаешь, где все по щелчку пальцев превращается в кровавый цирк. Мечтает набрать сотку очков, чтобы вернуть друга Като… Вот это дружба, да? А рядом поп-дива Эрика получает по почте какую-то жуткую фигню — чёрный шарик, который шепчет ей убивать людей одного за другим. Представляешь, она же в клипах улыбается, а тут вдруг… брр, мурашки. А ещё этот журналист Сигэта — чувак реально запарился. Тела в метро исчезают, как призраки.