Чарльз Бун, столкнувшийся с глубокой личной трагедией после потери своей любимой жены, решает начать новую страницу в своей жизни. В поисках утешения и возможности для восстановления себя и своей семьи, он перевозит своих детей к корням их рода — в давно забытое родовое поместье, расположенное в отдаленной и покрытой тайнами местности. Это место, наполненное воспоминаниями и историей, обещает Чарльзу не только уединение и покой, но и возможность погрузиться в изучение своего происхождения.
Джейкоб Реннер, детектив с подкошенной левой бровью от старого шрама, приезжает в Грейпвайн — поселок на замерзшем берегу Онтарио, где двадцать лет назад пропала его сестра. В первую же ночь в мотеле «Северное сияние» он находит в ящике тумбочки записку: *«Лампу не гаси. Иначе увидишь её лицо в окне»*. Местный шериф, Елена Мартинес, в кожаном пальто с потёртым локтем, вбрасывает в разговор: «Твои родители продали дом в ’98. Зачем копались в их старых коробках?». На столе в её кабинете — фото
Дэвид Роберт Джонс, до того как сменил фамилию, торчит в лондонской квартире на улице Пламстед, разрисовывая тетрадь эскизами костюмов с асимметричными рукавами. Его мать Пегги, протирая пыль с пластинок Little Richard, бросает через плечо: «Опять красишь волосы в рыжий? Соседи будут тыкать пальцами, как в прошлый раз». В 1967-м он лежит в коридоре психиатрической клиники после передоза — медсестра, поправляя ему одеяло, шепчет: «Ваш брат Терри звонил. Говорит, выдумал какую-то планету с
Ведущая ток-шоу на радиостанции CBRZ, Сара Митчелл, замечает, что её 12-летний сын Люк не вернулся из школы. Вместо уроков математики он посещал кружок астрономии — об этом говорила записка в его синем рюкзаке с наклейкой NASA. Во время эфира Сара получает смс: *"Он с нами. Не зови полицию, или отключим кислород"*. В студии пахнет кофе и пластиком от старой аппаратуры. Инженер Гленн, переключая треки, бормочет: «Саре, у тебя лицо, как у призрака. Выпить воды?» Она отмахивается, но
Лиам, 23 года, подрабатывает в кофейне «Без сахара» в старом районе Ванкувера. Каждое утро он замечает, что один стул у окна слегка покачивается, даже когда зал пуст. В пятницу, протирая столешницу, он услышал шепот: *"Ты видишь нас, да?"* — и уронил чашку с эспрессо. За стойкой София, его коллега с розовыми волосами и татуировкой в виде таксы на запястье, засмеялась: «Опять не выспался?». Но вечером, закрываясь, они оба увидели, как тени от стульев вытянулись до потолка, образовав
Эмили, 16 лет, в джинсовой куртке с выцветшими заплатками на локтях, прячет гитарные медиаторы под матрасом в своей комнате. Ее мать Лиза, 42, с облупившимся лаком на ногтях, разгружает коробки в подсобке супермаркета «GreenMart» на окраине Торонто. Дом — серый бунгало 1980-х, где треснувшая плитка на кухне соседствует с постером Nirvana над кроватью Эмили. Конфликты вспыхивают за завтраком: «Ты опять в школу не пошла?» — Лиза роняет вилку в тарелку с остывшей овсянкой. «А ты проверяешь мои
Ох, это не для слабонервных! Представьте: пыль, кровь, взрывы где-то вдалеке… Всё это в каком-то военном госпитале в Афганистане. Сюжет закручен вокруг врачей, которые буквально разрываются между спасением жизней и собственным выживанием. Лично у меня мурашки по коже, когда думаю, как они там справляются — адреналин зашкаливает, а перерывы? Какие перерывы?! Кадры такие напряжённые, что иногда хочется закрыть глаза, но оторваться невозможно. И знаете, что цепляет больше всего? Эти моменты тишины