В рыбацкой деревне под Тулоном 72-летняя Иветт Моро каждое утро чинит сети на веранде, заваленной пустыми бутылками из-под пастиса. Её зять Люсьен, воняющий дешёвым табаком, тычет пальцем в квитанции за электричество: «Опять маяк не выключала? Нам не до твоих причуд — кредит на лодку платить надо». Иветт молча ковыряет ржавчину с медного колокольчика, подаренного исчезнувшим в ’56 году мужем-океанографом. Ночью она крадётся к скалистому гроту, где прячет потрёпанный бортовой журнал с пометкой
В Париже, на улице Лафайет, Жорж Дюруа в потёртом пальто стоит перед зеркалом в дешёвой гостинице, поправляя воротник. «Карьера делается не талантом, а связями, — бормочет он, копируя ухмылку Шарля, коллеги из газеты *La Vie Française*. — Хватит жевать этот чёрствый хлеб». На вечеринке у лесопромышленника Вальтера он цепляется за рукав Мадлен Форестье: «Ваш муж… он всё ещё пишет речи для министра?» Она смеётся, поправляя брошь в форме совы: «Ты хочешь занять его место или мою постель?» Через
Луиза, 27 лет, в рыжем пальто с потёртыми локтями, раскладывает книги в магазине *La Page Perdue* на Монмартре. Антуан, бармен из соседнего кафе *Le Matin Calme*, приносит ей эспрессо в зелёной чашке с трещиной: «Снова не спала? Твои клиенты думают, что ты призрак». Она ворчит на его шутки про потускневшие обложки романов Бальзака, но замечает, как он поправляет очки, когда считает сдачу — левая дужка обмотана изолентой. По вечерам он оставляет у задней двери коробки с пирожными «мильфей», а