Единственный ангел на земле (1959)

Людвиг, ангел в потрёпанном плаще, таскает ящики с углём для вдовы Шмидт в обмен на тарелку картофельного супа. Его крыло, спрятанное под рюкзаком, дёргается, когда мальчишка-разносчик Фриц кричит: *«Ты опять в церковном подвале ночевал? Пастор говорил, там крысы!»* — *«Теплее, чем у тебя на чердаке»,* — бурчит Людвиг, поправляя шарф из обрывков штор. У аптеки на Марктштрассе он незаметно чинит разбитую витрину, пока фрау Бекер спорит с фармацевтом о цене на аспирин. Вечером в кабачке «Золотой мост» моряк из Кале тыкает в него пальцем: *«Этот тип вчера два ящика пива поднял один!»* — *«От работы на ферме»,* — врёт Людвиг, пряча дрожащие руки под стойкой.

Мари, дочь пекаря, нашла его перо в муке — теперь ходит за ним, как тень. *«Покажи, как ты сделал, чтобы Грета снова заговорила»,* — требует она, тыча в блокнот с каракулями ангельских символов. Людвиг чинит детские велосипеды, подслушивает исповеди в церкви, но отказывается воскресить сына мясника, погибшего под Сталинградом: *«Не могу менять списки. Даже здесь есть правила».* Когда фотограф-журналист из Парижа снимает «чудесное спасение» тонущего мальчика в Рейне, Людвиг исчезает на три дня — прячется в заброшенной мельнице, грызя чёрствый хлеб и рисуя мелом круги на полу. *«Теперь и французам буду нужен»,* — бормочет он, слыша за окном гудок грузовика с номерами департамента Сена.