Роммель вызывает Каир (1959)

Полковник Хайнц Фогель курит в кабинете с зашторенными окнами, разбрасывая по столу фотографии аэродромов под Тобруком. Рядом — капитан Юрген Шмидт, втирает пятно от кофе на мундире, бормочет: «Если радист промахнется с частотой, англичане выйдут на след за сутки». Из динамика на стене трещит запись перехваченного сообщения: «…груз 78 прибывает в Александрию к четвергу». Фогель резко обрывает пленку, достает из сейфа паспорт на имя торговца хлопком — «Ибрагим Сами» — и сует Шмидту: «Завтра ты на базаре Аль-Муск. Спросишь у слепого нищего, где найти красные финики». За окном — хриплый гудок грузовика, везущего кирпичи для ремонта здания.

В Каире Шмидт, в потрепанном костюме, давится песком, застрявшим в бутылке с финиковым соком. На базаре слепой шепчет: «Рынок закрывается с закатом», протягивая записку с адресом гостиницы «Нефертити». Там Ева Лангер, в платье от Dior, поправляет шпильку-жучок в волосах, смеется с британским майором за коньяком: «Ваши летчики так любят рассказы про берлинские танцклубы…». Ночью она пробирается в радиостанцию у Нила, передает шифр через старый «Телефункен», но слышит шаги на лестнице. Шмидт, спрятавшись в тени мечети, пересчитывает пачки фунтов в кожаной сумке — одна пачка с микрофильмом. Утром в берлинской радиоточке Фогель ломает карандаш, услышав в эфире арабскую мелодию вместо условного сигнала.