Храм диких гусей (1962)

Рёко, в помятом кимоно с выцветшим узором хризантем, каждое утро подметала каменные ступени старого храма у реки. В соседнем квартале слышался грохот трамвая, а она пересчитывала монеты в деревянной шкатулке — не хватало на лекарства для младшей сестры, лежавшей с температурой в комнатке за бумажной ширмой. «Опять тот торговец рисом задержит плату», — бормотала она, поправляя шпильку в волосах, когда мимо проходили монахини с корзинами сушёных бобов. По вечерам к храму подъезжали мужчины в чёрных пальто; Рёко закусывала губу, пряча под подушку потрёпанную фотографию отца в военной форме.

Окида появился в дождь, с пустым рукавом, пришлёпанным к брезентовой куртке. «Ты тоже из тех, кто ищет забытых богов?» — спросил он, разглядывая трещину на алтарной статуе. Он спал в заброшенной лодке на берегу, обменивал американские сигареты на банки тушёнки и однажды ночью застал Рёко, крадущую уголь из склада портового сторожа. «Тебя поймают раньше, чем ты оплатишь её врача», — сказал он, кивая на спящую девочку, а потом молча протянул свёрток с пенициллином, украденный у оккупационного патруля. Их разговоры о довоенных матчах по бейсболу в Хиросиме прерывались гудками пароходов — будто река напоминала о беге времени.