Голодная жена и горячий любовник (1980)

Марта Риччи, тридцать пять лет, каждое утро толкла кофе в алюминиевой кастрюльке, пока дети собирали учебники с крошками вчерашнего бискотти. Карло, её муж, уходил на фабрику раньше, оставляя на столе смятые пачки сигарет «MS» — от него всегда пахло оливковым маслом и потом. «Ты слышал, что Лиза пролила молоко?» — спрашивала она, но он уже хлопал дверью. На рынке Кампо-деи-Фьори, выбирая артишоки, она заметила Антонио Гарсию: испанец в джинсовой куртке рисовал груши на разорванном холсте. «Ваше лицо... будто его писали Караваджо, а потом закрасили», — сказал он, держа кисть между пальцами. Через неделю она позировала в его студии на Via Margutta, где пахло скипидаром и вином; кольцо с бриллиантом она прятала в замшевый кошелёк. «Твои губы — как треснувший персик», — шептал он, а она смеялась, вытирая краску с шеи платком, испачканным в умбре.

Карло нашёл билет на выставку в кармане её бежевого пальто. «Галерея на площади Испании? Это твой *художник*?» — шипел он, размазывая пепел по скатерти. Сильвия, соседка, приносила ей журналы с советами астрологов: «Сатурн в твоём доме — бросай его, пока не поздно». Антонио звонил с телефона-автомата у фонтана Треви — голос прерывался: «Мадрид... я сниму студию с видом на парк Ретиро». На вокзале Термини Марта сжимала билет на поезд 21:15. В сумке лежала плюшевая сова Лизардо — сын забыл её в холодильнике. «Вернись», — хрипел Карло в трубку, а она смотрела, как кондуктор машет фонарём. Билет упал между рельс, когда она доставала из кармана мятую конфету «Старпа» — любимую Карло.