Огонь и пламя (1981)

Люк, 22 года, в рваной кожаной куртке, тащит ящик с деталями от мопедов через двор фабрики в Марселе. Его сестра Элен, 19 лет, в платье с выцветшими цветами, чинит сеть у порога — рыбацкий квартал пахнет солью и мазутом. «Ты снова везешь этот хлам Анри?» — бросает она, не отрываясь от узлов. Люк хрипло смеется: «Деньги не пахнут, но горят, сестренка». На следующее утро в цеху №3 взрывается станок — двое рабочих в крови, мастер Готье кричит, что видел Анри с канистрой за час до смены. Анри, 35 лет, в сером шарфе поверх спецовки, исчезает из портового бара «Ле Маяк», оставив на столе недокуренную «Гитан» и клочок карты с отметкой у старых доков.

Элен находит под половицей в их комнате пачку писем от профсоюзного организатора Жана — чернильные пятна, даты за два дня до каждой аварии на фабрике. Она пробирается в контору управляющего ночью, спотыкаясь о разбитые бутылки из-под пастиса. В ящике стола — контракты с печатью судоремонтной компании из Тулона и фото Люка с подвязанным лицом у горящего склада. «Ты вообще знаешь, за кого нас примут?» — Элен тычет брату снимком, пока он чистит ножом грязь с ботинок. Через три дня Жана находят в канале с проломленным черепом — в кармане его пиджака залитая кровью записка: *«Рыжий следующий»*. Люк гонит мопед по гравийной дороге к маяку, за спиной у Элен — папка с цифрами отгрузок и крик чаек над волнорезом.