Сквозь огонь (1982)

Никита Воронов, инженер с обожжёнными руками и вечным кашлем от дыма, пробирается через завалы цеха завода «Красный Октябрь». В углу бригада грузит треснувшие станки на телеги — металл для переплавки. «С этими ржавыми балками домну порвёт, как тряпку», — бросает слесарь Гусев, вытирая лицо замасленной ветошью. Воронов молчит, разглядывая трещину в плавильной печи. Вечером в кабинете парторга Вадима Серегина пахнет свежей типографской краской — только что привезли плакаты к субботнику. «Ты сроки сорвёшь, Никита. Нам отчет к первому числу, а не твои эксперименты», — Серегин стучит карандашом по графику. Воронов закуривает, глядя в заиндевевшее окно: за ним — три барака, где спят рабочие, и груда разбитых кирпичей вместо столовой.

Настя, жена Воронова, зашивает ему рукав фуфайки у коптилки из консервной банки. «Опять с Кузьминым воровали уголки со склада? — шепчет она, слыша за стеной шаги коменданта. — Детям бы хлеба достать, а не твоему заводу». Утром в литейном цехе мастер Кузьмин, с синим от пудры лицом, суёт Воронову свёрток: «Свинец из аккумуляторов. Только чур — меня не сдавать». Пожар начинается с искры в вентиляции — огонь съедает кабели за минуты. Серегин, в прогоревшем пиджаке, хрипит у водокачки: «Это саботаж, Воронов! Тебя под суд!». Никита, не отрываясь, чинит насос обломком лопаты — ладони в крови, а вода уже бьёт из шланга.