Роза Люксембург (1985)

В дождливом Берлине 1907 года Роза, поправляя потёртые очки, пробиралась через толпу к деревянной трибуне в пивной "Цум шварцен Кеппен". Рабочие в засаленных куртках перешептывались, пока она доставала из сумки с оторванной пряжкой исписанные листки: «Прусские помещики кормят детей пустыми щами, а в рейхстаге господа Шейдеманн жуют гусиные паштеты». На следующее утро в съёмной комнате на Линденштрассе, где пахло плесенью и жжёным кофе, её арестовали за речь о стачках — жандармы оставили на столе недописанное письмо сестре Анне с пятном вишнёвого варенья.

В тюрьме Моабит, где заключённые менялись газетами, завернутыми в луковую шелуху, Роза спорила с надзирательницей Мартой о правах на свидания: «Ваши правила — как гнилые яблоки, маскирующие червоточину системы». После освобождения в 1918-м она, пряча лицо в воротник пальто с вытертым бархатом, организовывала собрания в пражской типографии «Красный шрифт» — рабочие печатали листовки на разобранной машине, пока на улице продавщицы в мокрых передниках кричали о скидках на селёдку. «Либкнехт прав — нужно брать телеграф, а не митинговать», — бросила она Кларе, разбивая чашку с треснувшей глазурью во время спора о восстании. Через месяц её тело нашли в канале у моста Лихтенштейн, прижатое камнем с обрывками афиши о выступлении социал-демократов.