Вид на жительство (1990)

Эмиль Леруа, бывший таможенник из Марселя, мотал головой, разглядывая пятно от кофе на рубашке. «Опоздаю на встречу в префектуру из-за этого проклятого ливня», — бормотал он, протирая очки газетным листком. В портфеле с оторванной ручкой лежали справки о доходах, переведенные на английский с ошибками: *«Сельскохозяйственный налог? Я же продаю виниловые пластинки!»* — спорил он по телефону с переводчицей из Мельбурна. В сиднейском пабе «Кенгуру и якорь» Люси Чаттертон, дочь британского моряка и австралийки, разливала эль, поправляя заколку в форме кенгуру. «Виза на шесть месяцев, но без работы — только обратный билет», — бросил ей менеджер Барри, разглядывая её заявление на стойке, пахнущей пивом и жареным луком.

В Лос-Анджелесском аэропорту Эмиль, перепутав выход, столкнулся с Джеком Тернером — грузчиком с техасским акцентом, который жевал жвачку и держал табличку *«Для господина Леруа»*. «Ваш контракт на склад аннулирован. Иммиграция забраковала спонсора», — сказал Джек, вытирая пот со лба кепкой с логотипом бейсбольной команды. Тем временем Люси, сменив фартук на форму горничной в мотеле Сан-Франциско, находила в карманах постояльцев обрывки визовых квитанций. «Карлос, тут написано: *депортация через 48 часов*», — шептала она мексиканскому уборщику, пока они сортировали бельё в подвале с треснувшей стиральной машинкой. В финале Эмиль, Люси и Карлос встретились в парке у автомата с газировкой, обмениваясь поддельными трудовыми договорами. «Завтра всё начнём сначала», — сказал Эмиль, разламывая шоколадный батончик на три части.