Она говорит. Он говорит (2024)

Лина, помощница в городской библиотеке Шарлоттенбурга, каждое утро покупает кофе с корицей у ларька возле станции «Юнгфернхайде». Маркус, механик из гаража на окраине Нойкёльна, вечно проезжает мимо на потёртом мопеде, зажав между коленями контейнер с бутербродами. Их столкновение происходит в переполненном вагоне U8: Лина роняет стопку книг по берлинскому граффити, Маркус ловит одну на лету. «*Шпрееарт*? Прикольное название», — бормочет он, разглядывая обложку. «Верните, пожалуйста, — Лина хмурится, поправляя очки, — это последний экземпляр». Он задерживает взгляд на её разноцветных шнурках, выбивающихся из грубых ботинок.

К вечеру они снова встречаются у автомата с шоколадом в вестибюле клиники «Шарите»: Лина ждёт младшую сестру после физиотерапии, Маркус — мать-санитарку. «Ты тот парень с мопедом, — она тычет пальцем в масляное пятно на его куртке, — у вас случайно нет *Руководства по ремонту трамваев 80-х*?». Он смеётся, доставая из рюкзака смятые страницы с диаграммами двигателей. «Держи. Но я туда кофе пролил вчера». В следующие недели он тайком чинит её сломавшийся велосипед во дворе библиотеки, пока она ищет чертежи для его проекта ретро-автомобиля. Споры о панк-группах 80-х («*Die Ärzte* — попса!» — «Ты просто не слышала живьём!») прерываются только когда Лина, морщась, вытаскивает сигарету из-за его уха: «Брось уже, пахнет как бензоколонка».