Голубой гигант (2023)

Дай Миямото, парень с потёртым альт-саксофоном из Сендая, каждый вечер дул в трость на промёрзшем берегу реки Хиросэ. Ветром срывало листы с мелодиями, которые он записывал на обороте рекламных листовок из супермаркета. Сестра, разгребая груду пустых банок в их квартире, бросала: "Опять на свалке ковырялся? Этот хлам воняет мазутом". "Не хлам, — хрипел Дай, вытирая клапаны тряпкой, — тут джаз внутри, просто не слышишь". После переезда в Токио он таскал инструмент по подвалам вроде "Джаммин" — дырявый диван у сцены, лампочка без плафона. Пианист Юкинори, сын дантиста с идеальным пробором, сначала морщился: "Ты играешь, как трактор без тормозов". Барабанщик Тамада, с татуировкой карпа на запястье, хохотал: "Зато громко, как мой отец в запое".

На репетициях в комнате Тамады над закусочной "Акатоси" сталкивались амбиции: Юкинори требовал разложить композиции по нотам, как хирург инструменты. "Ты ноты игнорируешь, как мусор!" — кричал он, когда Дай врывался в соло, гнусавя через сломанный мундштук. "А ты в клетке из тактов сидишь", — огрызался Дай, вытирая пот со лба рукавом футболки с потускневшим принтом "Iron Maiden". Перед конкурсом в Нагое Тамада разбил палочку о блюдо с остывшим рамэном: "Вы оба идиоты. Музыка — она как поезд: рельсы Юкинори, пар из трубы — Дай". На сцене, когда Дай закатил глаза и заиграл про рыбный рынок детства, Юкинори неожиданно сорвался на диссонансный аккорд — будто стекло разбилось в такт. Через месяц Дай вернулся в Сендай, оставив на подоконнике клуба смятую записку: "Иду искать свой саунд. Не в метро".