В итоге все будет в порядке (2023)

Лайла, 27 лет, торопливо вытирает стойку в *"Морской чашке"* — крошечной кофейне с треснувшей плиткой у рыбного рынка. Её рыжие волосы пахнут жжеными зернами, когда она шепчет коллеге Мико: *«Третий месяц прячу письма от кредиторов под холодильником. Боюсь, мама снова возьмет кредит на азартные игры»*. На пирсе через дорогу Итан, парень в краске-акварели, рисует волнорез. Его кисть замирает — на мольберте только пятна сепии. *«Раньше краски сами лились»,* — бормочет он, наблюдая, как старик-рыбак Нед выгружает камбалу. Вечером Лайла находит конверт с печатью суда в ящике для чайных пакетиков, а Итан обнаруживает пустую папку с надписью *«Закаты»* — кто-то вырезал картины ножом для вскрытия коробок.

Они сталкиваются у ларька с пончиками в 5 утра: Лайла в фартуке с пятном от эспрессо, Итан — с пустыми холстами под мышкой. *«У меня есть старые сережки матери. Может, выручим хоть что-то?»* — стучит её каблук по асфальту. Итан везет её на ржавом велосипеде к заброшенному маяку, где хранит спрей-краски. За три дня они превращают стену дешевого хостела в рекламу уличной выставки. Лайла продает украшения туристам с круизного лайнера, пахнущим сандалом и кокосовым кремом, пока Итан рисует портреты за бутерброды. Ночью, разбирая коробки в подвале кафе, Лайла находит фотографию матери у токийского киоска с тако — дата совпадает с первым долгом. *«Она пыталась начать сначала»,* — пальцы дрожат на снимке. Итан, чиня протекающий кран в раковине хостела, внезапно бросает гаечный ключ: *«А если твои долги — её неудачная попытка спасти тебя от себя самой?»*. На рассвете они красят стену супермаркета в цвет морской волны — поверх трещин.