Готовмэн (2022)

Райя, 17 лет, торопливо перебирает связку банановых листьев на заднем дворе семейного *варунга* в Джокьякарте. Запах жареного темпе и кокосового молока висит в воздухе. «Эй, эти креветки для пепес еще живые?» — кричит через закопченную кухню ее отец, Сударсо, вытирая лоб краем клетчатой саронг. В дверях появляется Ади, парень с выгоревшими на солнце волосами и рюкзаком, набитым пакетами асама. «Слушай, у тебя остался галангал? У меня для бабушки лекарство горит…» — он роняет на пол потрепанный блокнот с рецептом *джаму*. Райя бросает ему корень, завернутый в старую газету: «Вернешь завтра, или папа тебе уши оторвет».

Через три дня Ади тащит ее в полуразрушенный склад за рынком Бeringharjo, где его друг Бимо коптит мясо на самодельной печи из ржавых бочек. «Смотри, тут можно устроить кухню для фестиваля *Kuliner Kampung*», — он рисует пальцем в воздухе схему столов. Райя щупает треснувшую плиту: «Без моего отца — никак. Он же наотрез отказался». Из угла доносится смех — младший брат Раи, Гарин, уже разливает соус самбал по пластиковым стаканчикам. «Папа сказал, если к пятнице 2 миллиона рупий не соберем, *варунг* закроют», — бормочет он, вытирая ладони о засаленную футболку. Ади хлопает по плечу Раю: «Договорились. Завтра идем к моей тете — у нее в гараже целый склад куркумы. Продадим, недостающую сумму наберем».