Мария (2021)

Мария Ковальчук, уборщица из Львова, каждое утро протирала зеркала в номерах отеля *Château Laurier* в Монреале. Её сын Павел, 14 лет, ворчал за завтраком: «Опять овсянка?» — разминал комки в тарелке, пока она зашивала дырку на его школьной куртке. В пятницу, убирая люкс 302, Мария нашла кожаный бумажник под кроватью — внутри $1200 и виза на имя *Джеймс Томпсон*. Спрятала в карман, прижав ладонью, когда в дверях появилась менеджер Жаклин: «Вы не видела чёрный портфель? Гость жалуется». — «Нет», — ответила Мария, глядя на пятно от кофе на ковре. Вечером купила Павлу кроссовки, которые он выпрашивал месяц, и антибиотики для соседки-старушки — та расплакалась, суя ей в руки вязаные носки.

Через три дня в холле отеля появился полицейский — гость из 302 подал заявление. Жаклин вызвала Марию в кабинет, тыча пальцем в распечатку с камер: «Это вы заходили в номер дважды 12-го?». В ушах зазвенело, но она вспомнила, как Павел, примеряя кроссовки, впервые за год обнял её. «Я забыла тряпку», — прошептала, чувствуя, как пот стекает под блузку. Дома разрыла шкаф, пытаясь найти бумажник — только обрывки квитанций и фотографию мужа, погибшего на шахте в Донецке. Утром в её раздевалке обнаружили свёрток: $800, записка «Верни остальное» на ломаном украинском. Ахмед, грузчик из Алжира, шепнул у мусорного бака: «Брось это в Сен-Лоран. Быстро». Мария смотрела на воду, сжимая в кулаке визу Томпсона — срок действия истекал через неделю.