Штетл (2020)

Абрам Гольдман, кожевник с перекошенным плечом, каждое утро раскладывал на рыночной площади бракованные ремни. Его соседка Лиза, вдова в выцветшем платке, торговала солеными огурцами из бочки, закатанной ее покойным мужем. «Ты слышал, Мойше опять кредиты раздает?» — бросала она, вытирая руки о фартук. В синагоге на Песчаной улице реб Залман, учитель с облупившейся тфилин на лбу, спорил с пекарем Ицхоком о цене на муку, пока дети тыкали пальцами в треснувшее стекло окна.

К вечеру 12 июня из леса вернулся Шлойме, лесник, с пустыми руками и слухами о «чужих в серых шинелях» у реки. Лиза принесла Абраму миску картофельного супа, замершая на пороге: «Сколько можно молчать? У Кацмана вчера конь захромал — нашли гвоздь в подкове». В мастерской Мойше, где пахло дегтем и медяками, собрались старейшины. «Не наши гвозди», — бросил слесарь, разглядывая ржавый металл. На рассвете у колодца нашли разбитую кружку с немецкими буквами, а к полудню первая телега с вещами покатила к восточной дороге.