Весёлая ферма (2018)

Ларс, 54 года, в рваном свитере, копался в сарае с покосившейся дверью, пока коза Сигрид не стащила у него гаечный ключ. «Ты же не сдашься без боя, старуха?» — бормотал он, выковыривая из земли ржавый тракторный диск. В кухне Ингрид, его жена, резала селёдку на стол, заляпанный пятнами от брусничного варенья. Они три недели спорили, сажать ли картошку на южном склоне или рискнуть с облачной ягодой — в альманахе 1947 года было написано, что её любит дождь. В углу теплицы, где стекло заклеено скотчем, их дочь Лив, 16 лет, разводила дождевых червей в жестяной банке из-под печенья «Фрея».

Сосед Магнус пригнал новый комбайн через их поле, раздавив забор. «Тут только камни растут, Ларс. Продавай землю, пока я не начал рыть тоннель под твоим домом», — смеялся он, показывая сигаретой на гору, где его фирма добывала сланец. Ночью Ингрид разлила по банкам последнее козье молоко, заметив в холодильнике записку от Лив: *«Черви сбежали. Пошли в пещеру искать новых»*. На рассвете Ларс нашёл в овраге старую косу, которой его дед выкашивал лютики — рукоять была обмотана тряпкой с пятнами крови. «Будем косить сами», — сказал он Ингрид, когда та несла в хлев ведро с картофельными очистками. Сигрид, жуя верёвку от флага, наблюдала, как они вдвоем тащат камень с поля, чтобы сделать новую границу.