Струны души (2025)

Лайла Перес, 27 лет, таскает коробки с винилом в магазинчике *Melody Hole* на углу Бедфорд-авеню. У неё гитара отца с треснувшим верхним порожком — играет по вечерам в подъезде, пока соседка Мэгги не стучит шваброй по потолку. В четверг замечает, что её демо-трек «Red Strings» звучит в новом клипе Илая Голдмана, хипстерского продюсера с татуировкой скрипичного ключа на шее. Взламывает его ноутбук через фишинговую ссылку в фейковом письме от лейбла — находит папку *«Stolen_2019-24»* с 37 чужими песнями. «Ты даже риффы не смог переписать, кретин», — бормочет, скачивая файлы на флешку в форме пингвина. Запирается в туалете магазина, пьёт кофе с корицей, слушая гудение метро под асфальтом.

Илай находит её через три дня — стоит под дождём у выхода со станции «Лоример-стрит», в руках конверт с распечатанными скриншотами переписок. «Думала, я буду умолять? — Лайла сжимает ключ от склада в кармане, пахнущем старыми пластинками. — Твой трек набрал 2 миллиона за ночь. Делим доход или я залью твой голос с хрипотцой на каждый саундклауд». В баре *«Ржавый медиатор»* он признаётся: украденные мелодии платят за лечение матери с альцгеймером. «Она путает меня с отцом, но напевает мои песни», — Илай мнёт салфетку с логотипом бара. К финалу сезона они записывают альбом в подвале церкви на Стайвесант-стрит: Лайла на акустике, Илай сводит треки на ноутбуке с треснувшим экраном. Демо-версии прячут в виниловых конвертах между альбомами The Clash — клиенты *Melody Hole* иногда находят их и спорят, чей это бутлег.